Лучшая фантастика XXI века (сборник) - стр. 41

По словам отца, Торо был лесным монахом, который отправился в джунгли за просветлением. Чтобы жить среди баньяна и ползучих лиан Массачусетса и медитировать над природой страдания. Отец верил, что в прошлой жизни Торо, без сомнения, был архатом[6]. Он часто говорил о мистере Генри Дэвиде, и в моем воображении этот фаранг[7] тоже становился великим человеком, как и мой отец.

Когда под покровом темноты в гости к отцу приходили единомышленники – после государственного переворота, и ответного государственного переворота, и восстания Кхамсинга, которого поддержали китайцы, – они часто обсуждали мистера Генри Дэвида. Отец сидел со своими друзьями и учениками, пил черный лаосский кофе и курил сигареты, а потом писал тщательно продуманные претензии к правительству, которые его ученики переписывали и по ночам оставляли в общественных местах, бросали в водосточные желоба и расклеивали по стенам.

В своих партизанских посланиях отец спрашивал, куда пропали его друзья и почему никто не помогает их семьям. Спрашивал, почему китайские солдаты били по головам монахов, устроивших голодовку перед дворцом. Иногда, когда отец напивался и эти мелкие ставки переставали удовлетворять его жажду риска, он посылал статьи в газеты.

Ни одну из них так и не напечатали, но он был одержим мыслью, что рано или поздно газеты изменятся. Что имя «отца сельского хозяйства Лаоса» подвигнет редактора совершить самоубийство и опубликовать его претензии.

Все закончилось тем, что матери пришлось подавать кофе капитану тайной полиции, а снаружи ждали еще два полицейских. Капитан вел себя очень вежливо, он предложил отцу сигарету марки «555» – которая уже стала дефицитной контрабандой, – и зажег ее для него. Потом расстелил на журнальном столике листовку, аккуратно сдвинув в сторону кофейные чашки и блюдца. Листовка была грязной, мятой и рваной. И полной обвинений против Кхамсинга. Ее написал мой отец.

Отец и капитан курили, молча изучая листовку.

Наконец капитан спросил:

– Вы остановитесь?

Отец затянулся, медленно выдохнул дым, глядя на листовку.

– Мы все ценим то, что вы сделали для королевства Лао, – сказал капитан. – Моя семья голодала бы, если бы не ваша работа в деревнях. – Он наклонился вперед. – Если вы дадите обещание перестать писать эти листовки и обвинения, все будет забыто. Все.

Отец по-прежнему молчал. Докурил сигарету. Затушил ее.

– Дать такое обещание непросто, – ответил он.

Капитан удивился.

– У вас есть друзья, которые выступили в вашу защиту. Быть может, вы одумаетесь. Ради них.

Отец передернул плечами. Капитан расправил мятую листовку, разгладил ее. Перечитал.