Лучезарная - стр. 2
Я тотчас прекратила сопротивляться, повиснув в его руках, как плющ.
– Ты знаешь, где она?
Мать была подобна утреннему туману: в одно мгновение – здесь, а в следующее – исчезает, оставив после себя лишь аромат жасмина. Учителя суеверно кланялись, когда проходили мимо ее деревянного бюста в моем кабинете. Они называли ее Леди. Я восхищалась нашим сходством: у меня были такие же высокие скулы, полные губы, бездонные черные глаза. Деревянная Леди неизменно наблюдала за происходящим, пока учителя толпились в комнате от рассвета до заката.
Они общались между собой на диалектах всех двенадцати королевств Аритской империи. Одни – темнокожие, как я и Леди. Другие – бледные, как козье молоко, с глазами цвета воды. Кожа третьих была красно-коричневой и пахла кардамоном, четвертые обладали золотыми волосами, стекавшими по плечам, как чернила. Учителя без устали снабжали меня загадками и головоломками.
«Сможет ли она решить вот эту? Попробуем другую. Ей надо получше постараться».
Я не знала, что именно они искали. Но как только они находили искомое, я могла увидеть настоящую Леди.
«Сегодня Леди будет довольна», – шептали они, когда я показывала превосходные результаты. Тогда палисадные ворота усадьбы Бекина открывались, и Леди заходила в дом, далекая, как звезда. Ее плечи сияли подобно тлеющим углям. Окрашенная воском одежда облегала тело, как вторая кожа: красными, золотыми и черными зигзагами змеились узоры. Она прижимала меня к груди, и мне становилось так хорошо, что я плакала от счастья.
А она напевала:
– Я – моя. Она – это я, и она – лишь моя.
Леди никогда не общалась со мной напрямую, хотя я и демонстрировала успехи в учебе. Иногда она кивала, словно говорила: «Да, неплохо». Но в конечном итоге всегда качала головой. «Нет. Недостаточно хорошо».
Я зачитывала наизусть стихотворения на восьми разных языках. Бросала дротики в миниатюрные мишени. Решала гигантские логические головоломки, нарисованные на полу. Но каждый раз все заканчивалось одинаково: нет, нет и снова нет. А затем Леди исчезала в облаке дурманящих духов.
В пять лет я начала ходить во сне, шлепая босыми ногами по гладкому полу усадьбы. Я заглядывала в каждую комнату, жалобно хныча в поисках матери, пока кто-нибудь из слуг не относил меня в постель.
Они старались никогда не касаться моей кожи.
– Я не могу найти твою мать, – сказал мне алагбато в ночь неудавшегося побега. – Но могу показать воспоминание о ней. Эй, не в моей голове! – Он уклонился от моих рук, потянувшихся к узкому лицу. – Я не храню в черепе секреты.