Луч правды во мгле лжи - стр. 19

– Вы бы лучше проявили естественную в данном случае любезность, – промямлила я, – и поинтересовались, почему именно вам передают привет, а не кому-то другому.

– Ну, излагай, – кивнул головой Зотов.

Я взяла мхатовскую паузу, но Зотов был явно не знаком с этим высокохудожественным приемом. Потому что опять с размаху ударил Василия кулаком в лицо.

– Прекратите рукоприкладство, – строго пискнула я, – это вам даром не пройдет! Василий – бандит. И кличка его – Сугроб! Чтоб вы знали. А если не знаете – поинтересуйтесь у сведущих людей, чем вам это грозит!

Зотов расхохотался. Но довольно натужно. Все же какие-то сомнения зародились в его бритой голове.

– Ты кто? – спросил у Василия.

– Я – Вася Сугроб. А ты кто? – взревел Василий.

И так это у него убедительно получилось (рык имею в виду), что Зотов не ударил его на этот раз. А кивнул своих подручным, и нас опять куда-то повели.

Привели. Это был подвал с абсолютно голым полом и стенами. Как только закрылась дверь и лязгнули засовы, я кинулась к Василию. Лицо его представляло собой сплошное месиво. А у меня даже не было с собой обширного содержимого моей сумки на все случаи жизни, сумка куда-то делась во время нашей транспортировки. Нечем было стереть кровь, продезинфицировать раны. Я стала облизывать лицо Василия. Как собака.

Еще я плакала. Слезы лились сами собой. Василий прижался ко мне. Руки у него по-прежнему были за спиной скованы наручниками.

– Прости меня, – сказал Василий.

– И ты меня прости, – сказала я.

Мы сидели на холодном каменном полу целую вечность, как мне показалось.

Наконец открылась дверь. Нас опять куда-то повели, а потом повезли. Но как-то слишком вежливо обращались. «Везут на казнь», – мелькнуло в голове. И не хотят напоследок отягчать свою душу лишним грехом. Зачем хамить обреченным?

О! Нас привезли в ресторан. Василия – прямо в наручниках. Едва мы шагнули через порог, как на Василия обрушился какой-то здоровенный мужик.

– Вася, – орал он, – Вася, брат! Как я рад тебя видеть!

Мужик просто-таки тискал Василия, поднимал не такую уж легкую его тушку. При этом совершенно не обращая внимания на Васину избитость и наручники. Как будто так и надо. Как будто это Васино естественное и всегдашнее состояние: морда в синяках и ссадинах и наручники за спиной.

В другое время я бы снобистски отшатнулась от таких «друзей». Но сейчас чистоплюйству не было места. Я обрадовалась хоть какой-то доброжелательности.

С Василия сняли наручники. Оковы, можно сказать, пали.

Зотов понуро извинился. Мне так и хотелось пнуть его ногой, но я сдержалась, хотя и с трудом.