Ловушка страсти - стр. 11

Коснется ли он ее, когда сделает предложение? Поцелует ли?

Женевьева представляла этот миг с тех самых пор, как Гарри поцеловал ее руку при первой встрече в саду во время бала. Она надолго запомнила его губы, и ей очень хотелось узнать, каково будет их прикосновение к ее губам. Вновь и вновь она мысленно переживала легкое касание кожи и знала, что даже если тот мимолетный поцелуй мог зажечь в ее крови такой огонь, то настоящий поцелуй…

Господи, она так давно мечтала об этом настоящем поцелуе!

Женевьеве стало жарко, ее щеки залил румянец. «Пожалуйста, прошу тебя».

– Да? – чуть слышно прошептала она.

– Женевьева, я бы очень хотел…

Гарри с трудом сглотнул. На лбу у него выступили бисеринки пота.

– Да, Гарри? – прошептала Женевьева. Она приблизилась к нему. Ей хотелось запомнить все до последней мелочи, чтобы потом рассказывать об этом своим внукам. Гарри был так близко, что она заметила крупные поры на его коже, на которые прежде не обращала внимания, золотистые кончики его ресниц, волоски в носу, хотя разве в такой романтический момент можно было думать о волосках в носу? Однако от правды никуда не деться, но ведь это волоски Гарри, а значит, обожаемы ею.

И тут Гарри набрал полную грудь воздуха, словно лучник, натягивающий тетиву, шумно выдохнул, так что у Женевьевы чуть не взвились волосы, и произнес:

– Я бы очень хотел жениться…

«Да!»

– …на Миллисент.

Гарри с облегчением улыбнулся, глядя на Женевьеву.

– Уф! – тихо выдохнул он, вытащил из кармана платок и отер лоб.

Женевьева устояла на месте. Ее губы чуть раскрылись от удивления, словно он внезапно ударил ее под ребра тростью.

Последовало тягостное молчание.

– Мой отец считает, что мне пора жениться, и я с ним согласен. Я собираюсь сделать ей предложение во время праздника и хотел, чтобы ты узнала первой.

Ну конечно, Женевьева просто ослышалась. Гарри пошутил. Однако его лицо покрылось красными пятнами – лицо пристыженного мужчины. Ему явно было неловко, и чувствовал он себя беззащитным, как голые деревья вокруг. В его глазах светилась робкая мольба.

Внезапно Женевьева почувствовала, будто у нее отнялись руки и ноги.

– Ах, Миллисент… – Гарри замолчал, сладко улыбнулся, и его взгляд потеплел. Внезапно Женевьеве стала ненавистна его улыбка, и ей больше не хотелось знать причину, которая заставляла его улыбаться. – Она так не похожа на нас, таких благоразумных, и ей нужен именно такой муж, как я.

Благоразумных! Благоразумных? Только не это. Женевьева была из семьи Эверси.

Очевидно, Гарри еще не исчерпал запас красноречия.

– Нет, она такая беззаботная и непосредственная…