Ловушка для стервятника - стр. 11
От прежней сферы банных услуг остались разве что парикмахеры да вот еще престарелые бабки, ловко срезавшие сухие мозоли.
Женская половина бани также претерпела немалые изменения. Каких-то десять лет назад бабки-акушерки имели свои кабинеты, где принимали роды. Попасть к хорошим мастерицам можно было только по предварительной записи. Но и они канули в Лету с приходом социалистического строительства. А вот бабки, занимавшиеся омолаживающими процедурами, никуда не подевались, а даже наоборот, к концу войны их число увеличилось едва ли не вдвое. Женщины стремились выглядеть привлекательно и на омоложение денег не жалели (нередко приберегая для этих целей последнюю копеечку). Работы было немало, и бабки старались на совесть (каждая из них заверяла клиентку, что только она знает «секрет вечной молодости»): накладывали на усталые женские лица маски, делали компрессы, массажи, примочки из целебных трав, каковых они знали великое множество. Так что дамы (в большей своей части) результатами мастериц оставались довольны.
Василий Хрипунов, мучаясь головными болями (результат фронтовой контузии), бывал в бане раз в неделю. Старался приходить в будний день и поближе к вечеру, когда основной поток желающих помыться спадал. Так случилось и в этот раз: очередь была куцей, едва дотягивала до середины лестницы. Впереди Василия всего-то два десятка мужиков: первая половина с хмурыми, озабоченными лицами (иногда их скорбящие лики неожиданно озарялись – видно, думалось о том блаженстве, что ждет их через несколько минут); вторая половина – молодые люди, не успевшие распрощаться с гимнастерками, пришедшие в баню единой компанией. Выглядели они оживленными, взбудораженными, молодые лица – простодушные. Будущее представлялось в радужных красках. В очередь затесались еще четверо пацанов лет десяти, державшихся гуртом, стойко переносивших тяготы ожидания. Это уже безотцовщина, умевшая уверенно держаться в обществе взрослых. Курить не запрещалось, а потому в очереди щедро дымили самосадом, выпуская дым к высокому потолку с лепниной.
В думах очередь протекала незаметно. Группу красноармейцев, пожелавших ввалиться в раздевалку всей ватагой, несмотря на все их уговоры, сумрачный плечистый банщик в посеревшем халате разделил на две части: одну оставил в предбаннике, а другую спровадил на лестницу.
– Не соскучитесь друг без дружки… Какая вам разница, где стоять – здесь или там. Шкафы-то все заняты! Вот схлынет народ, тогда и впущу, – терпеливо разъяснил он.
Не дядька, а скала! Такого ни словом, ни плетью не прошибешь. Будет стоять до последнего, как боец на Мамаевом кургане.