Ловушка для плейбоя - стр. 34
Я чувствую, что алкоголь всё ещё неслабо меня держит, так что осталось не так уж много времени, прежде чем я тоже перестану соображать, поэтому киваю и шатко топаю в сторону выхода. Народу в банкетном зале почему-то стало в три раза больше, так что разглядеть в этом бедламе отца я не смог, да и не очень-то хотелось. Егор как самый трезвый – что не факт – уселся за руль, а мы с Максом в салон буквально ввалились; Тоха с Димоном никак не могли решить, кто из них лучше стоит на ногах, но в итоге за руль своей машины сел-таки Лаврентьев, и мы снова разъехались в разные стороны. Корсаков втопил педаль газа в пол, и мир за окнами превратился в одно сплошное размытое пятно. Будь я трезвым, я бы обматерил брата за то, что он едет на такой скорости, будучи абсолютно бухим, но сейчас мне было плевать, даже если мы куда-то врежемся: заспиртованные мозги требовали адреналина.
Не помню, как заехали в нужный двор и как поднимались в квартиру; знаю только, что спать я рухнул прямо в пороге, даже не сняв костюм. Макс с Егором всё ещё что-то обсуждали, когда я отрубился, уткнувшись носом в ковёр с толстым ворсом.
Мои глаза открылись около половины второго дня, когда солнце забралось вглубь квартиры и засветило мне прямо в лицо. На кухне уже кто-то гремел посудой, так что я поднялся, поморщившись оттого, что болели все кости после сна на полу, и потащился в душ, чтобы смыть с себя зловоние прошедшей ночи. Парни уже наполовину опустошили холодильник к тому времени, как я привёл себя в порядок; в универ ехать было бессмысленно, но я снова вспомнил о Фиалке, подумав о нём. Едва я открыл рот, чтобы поговорить с парнями на эту тему – раньше я с недотрогами дел не имел – как мой телефон разорвался громкой трелью. К счастью звонил не отец, а растерянная мать, которая попросила помочь ей собрать покосившийся шкаф, если я уже освободился. Парни слышали наш разговор и без вопросов предложили свою помощь, что заставило меня проникнуться к ним ещё большим уважением. Через час мы втроём стояли во дворе дома моей матери, предварительно затарившись продуктами, а пока поднимались по лестнице и шли по коридору, их глаза становились всё круглее, пока перед нужной дверью Егор не присвистнул от шока.
– Сочувствую твоей маме, чувак.
У Макса же наоборот лицо было хмурым, а взгляд – отсутствующим, будто он думал о чём-то своём или не мог чего-то понять.
– Когда-нибудь это закончится, – киваю, чувствуя, как рука брата сжимает моё плечо.
Мама не ожидала, что я приведу «гостей», и начала вычитывать меня за то, что я даже не посчитал нужным предупредить её об этом. Егор успокоил ей тем, что мы всё равно одна семья, и нет ничего страшного в том, что она выглядит по-домашнему. Только после этого она замечает, что у каждого из нас в руках по большому пакету с продуктами, и ругает меня ещё и за то, что я трачу на неё слишком много денег. По её предвзятому мнению, это обязанность родителей – содержать своего ребёнка, и не должно быть наоборот. После этих слов лицо Соколовского неожиданно расслабляется, и он уже не выглядит той каменной статуей, которой был ещё пару минут назад.