Ловушка для Боба - стр. 18
Никто, кроме меня.
«Красное колесо», или «Red wheel» – так прозвали меня репортеры. Эта кличка до сих пор следует за мной повсюду. Я даже привык к ней, и когда кто-нибудь окликает так, оборачиваюсь.
Мой отец тоже не стоял в стороне.
Он сделал все, чтобы закрыть лживую газетенку, а потом принялся за меня. Его звонок и короткие два слова: «Немедленно домой!» — до сих пор звучат в ушах, хотя уже прошло два года после скандала.
С той статьи моя жизнь превратилась в ад, в борьбу за выживание. С одной стороны, давление тренерского штаба и менеджеров, которые требовали исключить меня из команды, с другой — отец.
Соперники относились к нам, как к прокаженным, всячески норовили задеть, называли читерами (мошенниками)
.
Некоторые футболисты увидели во мне злейшего врага и стали открыто возмущаться. Только Иваныч и такие друзья, как Мишка Громов, Леха и Рыжий по-прежнему защищали меня.
А я тренировался, как бешеный, хотел доказать, что деньги отца ко мне никакого отношения не имеют. Колотил и колотил по мячу до седьмого пота и постепенно вышел на такой уровень мастерства, что обо мне заговорили как о самом талантливом футболисте в лиге.
Но это, увы, не принесло мне счастья. Если тренеры и менеджеры сменили гнев на милость, то упрямство отца сломать оказалось невозможно.
Поняв, что угрозами и уговорами от меня ничего не добиться, полгода назад он перешёл к решительным действиям.
– Вырвись на недельку в отпуск, – как всегда приказным тоном велел он и отключился.
– Что делать, Сергей Иванович? – пришел я с проблемой к тренеру.
– Если надо, поезжай. Новогодние каникулы проведи дома, отец успокоится.
– А если нет?
– Тогда подключусь я.
– Не хочу, я не маленький, сам наломал дров, сам и расхлебывать буду.
– Удачи.
Иваныч похлопал меня по плечу и ушел в кабинет, а я побрел собирать вещи.
– Ты чего такой хмурый? – спросил Мишка, который тоже уезжал домой.
Выслушав меня, он покачал головой и предложил составить компанию. Я с радостью согласился. Нет, я не боялся отца, хотя в гневе он мог быть суровым и неуступчивым. Я переживал за друзей, команду и тренеров, потому что папаша имел власть и деньги, чтобы навсегда закрыть мне дорогу в футбол, а заодно испортить жизнь окружающим.
Но он поступил еще более жестоко.
Дома нас ждали.
– Богдан, сынок, – бросилась ко мне мама. – О боже, как ты похудел и вытянулся!
Она положила руки мне на плечи и, встав на цыпочки, крепко поцеловала в щеки, потом засмеялась, вытирая губы.
– Прости, колючий, – погладил подбородок я. – Не успел побриться.
– Тебя в футбольном центре совсем не кормят? – из кабинета вышел отец.