Ловец снов - стр. 102

Он прижался губами к дереву, чтобы сдержать крик, чувствуя, как губы впечатались поцелуем в холодный мох, до самых корней, где он сохранил влагу и вкус коры. В этот момент «арктик кэт» пронесся мимо, и Генри узнал оседлавший его силуэт. Узнал создание, породившее черно-красное облако, наполнившее его голову сухим жаром.

Он со сдавленным криком вгрызся в мох, бессознательно втягивая носом сухие, мелкие, похожие на табак частицы, и снова вскрикнул. А потом просто продолжал стоять на коленях, схватившись за дерево и дрожа всем телом. Рев снегохода стал постепенно удаляться на запад, превратился в назойливый скулеж и затих окончательно.

Там Пит. ЭТО доберется до Пита и женщины.

Генри поковылял на негнущихся ногах обратно к дороге, не замечая, что плачет, не замечая, что из носа снова льется кровь. И снова направился к «Дыре в стене», но уже не той уверенной трусцой, как раньше. Теперь он едва плелся, прихрамывая и спотыкаясь. Но, может, это уже не играло роли, потому что в домике все было кончено.

Какие бы кошмары там ни происходили, он все равно опоздал. Один из друзей мертв, один умирает, а один, храни его Боже, стал кинозвездой.

Бив повторял это снова и снова. На этот раз никаких биверизмов: простое короткое ругательство, которое первым приходит на ум, когда ты привалился к стене и нет других слов, чтобы выразить ужас, представший твоим глазам.

– А, блядство, старик, блядство!

Как бы плохо ни было Маккарти, он все же нашел время щелкнуть переключателями в ванной, включив люминесцентные плафоны по обе стороны от зеркала и еще один, круглый, наверху. Неестественно белый, резкий свет придавал окружающему вид полицейского снимка с места преступления – и некий оттенок сюрреализма, потому что лампы не горели ровно, а время от времени мигали, и ты понимал, что питание идет от генератора, а не от электростанции, снабжающей электричеством Дерри и Бангор.

Кафель на полу светло-голубой, и если у двери видны лишь отдельные пятна и брызги крови, то около туалета уже стоят лужицы, от которых тянутся алые ручейки. Кроме того, кафель донельзя затоптан: ни Джоунси, ни Бив не позаботились снять сапоги. На синей виниловой душевой занавеске – четыре смазанных отпечатка пальцев, и Джоунси нахмурился еще сильнее: Он, наверное, схватился за занавеску, чтобы не упасть, когда садился на толчок.

Конец ознакомительного фрагмента.