Лондон prêt-à-porte - стр. 20
– Диор был толстым и лысым, – вставил Николя.
– Но обаятельным и талантливым, – уточнил Макс. – Диор возродил линии и пафос стиля рококо – элитные ткани, огромные юбки… Магнат сразу понял, что это находка. И в холодном Париже в феврале 1947 состоялось дефиле. Парижане голодают, дневная норма хлеба двести граммов. И тут – девяносто моделей в платьях, достойных королевы: приталенный силуэт, облегающий лиф, широкая юбка «цветком» книзу. И море восхитительных, баснословно дорогих тканей! Париж в шоке. Европа в шоке. Богатые дамы в восторге. Опять настало время носить шикарные наряды и бриллианты, не чувствуя стыда. Вот когда женщины осознали, что война закончилась! Диор вернул мечту и роскошь в жизнь, предложил праздник вместо трудовой повинности.
– Так за что пьем, я не понял? – осведомился Николя. – За жадность, что-ли?
– Позвольте! Жадность и алчность – принципиально разные вещи! А пьем мы за наших инвесторов, – Макс указал бокалом на меня и Влада. – Если бы не их страстное желание заработать, мой талант высох и увял бы, так и не распустившись прекрасным цветком.
– За тех, кто платит и заказывает музыку! – подняла бокал Симона.
– Молчи, женщина, а то убью, – шутливо цыкнул на нее Макс. – Пьем за деньги!
Все встали. Звон бокалов, будто искрящиеся пайетки, невесомо рассыпался над столом.
– Мани, мани, мани… – подпел Николя, щелкая пальцами.
– Будь здоров, Макс! И, кстати, прекрати так много трепаться по мобильному, – Влад улыбнулся. – А то нам даже резинку для трусов не на что будет купить!
– Выдерну из своих, – ответил Макс.
Раздался дружный смех. Все выпили, налили по второй. Макс начал рассказывать об очередном похождении в ночном клубе.
Я наполнил тарелку закусками и скромно помалкивал, прислушиваясь к разговорам и размышляя, зачем Владу нужна доля Макса, если бизнес все равно убыточен?
Что-то здесь не так, мутно как-то.
Примерно через час, когда опустела третья бутылка шампанского, Влад заявил, что ненадолго покинет нас. Он шепнул несколько слов на ухо Симоне и направился к выходу.
Я поднялся вслед за ним и взял с вешалки куртку.
– Ты куда? – спросил Николя.
– Выкурю сигарету.
Едва мы оказались на улице, Влад спросил о моем решении. Я не успел ответить – на улицу вышел Николя.
– Неужели дождь закончился? – подозрительно щурясь, сказал он. – Не может быть, бляха-муха.
Влад недовольно поморщился и заспешил в сторону метро. Ветер доносил его простуженное покашливание. Я закурил. Николя проводил взглядом Влада до перекрестка, что-то пробормотал, сплюнул и повернулся ко мне.
– Курить вредно.