Лондон - стр. 115
Тот улыбнулся и обнял ее.
– Девчонка должна уйти, – повторила Эльфгива.
Он пожал плечами, как будто это не имело значения.
– Все, чего пожелаешь, – сказал он. – В конце концов, она принадлежит тебе.
Той долгой ночью произошло еще одно событие, неведомое никому из них.
Прибыл гость.
Едва над протяженным эстуарием Темзы занялся рассвет, течением понесло одинокое судно. И с наступлением тягостного, промозглого дня оно только-только нырнуло в большое колено книзу по течению от поселка.
Когда с приплюснутого ходкого судна стала видна пристань Лунденвика, стоявший на баке невысокий и коренастый человек в предвкушении уставился на него. Ему было за сорок, он отличался довольно грубым лицом и пегой, очень коротко стриженной бородой. Из всех фризийских торговцев он один отваживался путешествовать к острову в это холодное и опасное время года. Он делал это потому, что был бесстрашен, умен и алчен. Товар свой он покупал задешево, ибо его владельцы экономили на обустройстве и пропитании оного в зимние месяцы. Купец этот также оказывался обычно единственным, кто доставлял припасы, остро потребные до прихода весны. Он промышлял людьми. Всему североевропейскому побережью было известно: «Зимой рабов дождешься только от этого хитрого фриза». Он достиг Лунденвика к полудню.
При виде фризийского судна Сердик улыбнулся.
– Так и знал, что прибудет, – заметил он десятнику.
– Рассчитывал, – ухмыльнулся тот.
– Верно. – Торгуя северными рабами, Сердик предоставил купцу думать, будто потратится на их содержание в течение всей зимы, а потому приобрел по намного более выгодной цене. – Я и не говорил, что не сумею продать их до весны, – напомнил Сердик. – Я только сказал, что работорговля обычно начинается весной.
– Разумеется.
Сердик никогда не лгал.
К середине дня фриз осмотрел северных рабов и дал хорошую цену. Он удивился и восхитился, когда Сердик сделал жест доброй воли и предложил еще двоих сверху – мужчину и женщину – со скидкой.
– Я просто хочу избавиться от них, – объяснил Сердик. – Но они не доставят тебе никаких хлопот.
– Беру, – сказал фриз и заковал обоих в цепи вместе с прочими.
Совсем без хлопот, впрочем, не обошлось. На закате девка принялась вопить, что хочет поговорить с хозяйкой. Но та, похоже, разговаривать не желала, а потому работорговец быстро утихомирил ее кнутом, после чего отправился трапезничать к Сердику. Утром он собирался отчалить с отливом.
В англосаксонском календаре самая длинная ночь в году называлась модранехт – мать всех ночей.
Сердик с женой уже давно не спали вместе, но нынче, когда легли, купец словно вернулся домой, а что до Эльфгивы, то ей показалось, будто этой долгой ночью в ней что-то раскрылось вновь. Нечто чудесное и загадочное.