Лолотта и другие парижские истории - стр. 13
– Ну что, Коля, за знакомство? – спросил директор, открывая бутылку.
Николя перевёл испуганный взгляд на Александру, и она уже в сотый раз за сегодня сказала: «Ой, папа!»
– Ты что! Джайны не пьют алкоголь. У них … то есть, у нас… приняты очень строгие правила. Почти что аскетические.
Антонина Фёдоровна всегда могла с точностью до секунды сказать, в какой момент муж не выдержит и взорвётся – она насчитала бы уже десять предшествующих симптомов, но её здесь не было, а дочка, пусть и была похожа на неё, как зеркальце, такими навыками не владела. Поэтому и пропустила очевидное: Романов враз налился багрянцем и треснул кулаком по столу, так что миска с ростками упала на пол, перевернувшись в воздухе. Коля закрыл рот ладонью.
– Да что вы надо мной, издеваетесь? – гремел директор, обращаясь не только к злосчастным джайнистам, но и к новому начальству завода, Анне, Валерке, внукам, Люсе и Антонине Фёдоровне, бросившей его наедине с этой новой малопонятной жизнью. – Аскетические они, видите ли!
Он запнулся от злости, и сказал «выделите».
– Папа, ты пей, если хочешь, – сказала Александра, поднимая миску с пола. – Только нас принуждать не надо, окей?
Это холодное «окей» только сильнее разозлило Романова:
– Да как ты смеешь, пигалица, так с отцом разговаривать? На мои средства́, значит, выучилась, и будешь мне разрешать – пить или не пить? Да я тебя спрашивать не стану! У меня не такие, как ты, по струнке ходили! Пятьсот человек в подчинении! А тут, ишь какие, выискались! Муху им, это самое, жалко, а живого человека – уважаемого, в возрасте (у него чуть дрогнул голос) – можно травой кормить? И не выпить?
Романов кричал, сам зверея от своего крика, а Коля с Александрой быстро говорили что-то друг другу по-французски, как бы не замечая краснолицего старика, занявшего собой всю их маленькую кухню целиком. Так люди переговариваются в клубах или на концертах – если источник шума отменить нельзя.
Выполнив «обязательную программу», включавшую в себя краткий обзор жизненных достижений, Романов сник – и залпом выпил полстакана водки. Содранное от крика горло саднило, но по телу разливались приятные, успокаивающие волны.
Он был отходчив – как все несправедливые люди.
– Ладно, это самое, – примирительно сказал он Коле, снова сидевшему с прижатой к губам ладонью. – Не пьёшь – и не пьёшь. А что родители у него, тоже из этой религии?
Александра обиженно сказала, что Николя – сирота. Его родители погибли в автокатастрофе, когда он был ещё совсем маленьким, а бабушки с дедушками с обеих сторон уже умерли.