Лоцман. Власть шпаги - стр. 29

Он же и выбежал первым на улицу, за ним подался Бутурлин и прочие зеваки. Куда там! Нападавшего уже и след простыл.

– Ловок, каналья, – убирая шпагу в ножны, гере Фельтског смачно сплюнул на мостовую. – Ничего. В следующий раз попадется. Я уж его запомнил, ага. Встречу – не уйдет. Ты-то как, друг? Не ранен?

– Да нет, – Никита Петрович повел плечом и неожиданно улыбнулся. – Ну, что, еще пива, что ли?

– А запросто! – улыбнулся в ответ швед. – Пиво – оно ведь никогда не помешает, верно? Особенно здесь, в «Тре крунер». Заметил, какое здесь пиво?

– Да, вкусное.

Про свои ощущения Бутурлин новому дружку не сказал, хотя точно знал – не показалось! Так все и было – забияка не хотел убивать, сражался понарошку. Зачем тогда затеял ссору? Скорее всего, случайно. Просто вышло так, получилось. А потому уж – куда отступать? Не просить же, в самом-то деле, прощения. Позор!

Заночевал лоцман здесь же, неподалеку, на пристани, на переполненном постоялом дворе. Ну, правильно же – ярмарка, народу полно. Хозяин поначалу не хотел и слышать о новом постояльце, но, узнав капитана, тут же расплылся в улыбке:

– Пожалуйста, пожалуйста, господин капитан. Раз уж это ваш друг… Сразу видно, достойнейший молодой человек! Прошу, прошу вас… На втором этаже, пожалуй, слишком уж людно да и, правду сказать, душновато… А вот во дворе, под навесом, вам будет удобно. Согласны?

– Согласен, – пьяно кивнув, Бутурлин махнул рукой Йохану и почти без сил повалился на постеленную солому.

– Жги-и! – патлатый дьяк с длинным горбатым носом яростно сверкнул глазами. Голый по пояс палач, лоснящийся от жаркого пота, поднес пылающий факел к груди подвешенного на дыбе Никиты. Молодой человек страшно закричал, дернулся… противно хрустнули вывернутые суставы.

– Жги-и! – снова закричал дьяк, однако ж палач, отбросив в сторону факел, вдруг выхватил из-за спины кнут… на глазах превратившийся в огромную извивающуюся змею с острым жалом!

– Ты зачем, щучий сын Бутурлин, крицы медные из земли свейской возишь беспошлинно? – прищурившись, строго вопросила змея хриплым пропитым голосом приказного подьячего.

– Это все не я! Это он, Йохан! – попытался было оправдаться Никита Петрович.

Да что там! Змей-то его не слушал, распахнул пасть, да ка-ак рявкнет:

– А ну, встать! Вставай, говорю!

– Вставай, господине!

– А? Что-чего?

– Вы, господин, вчерась наказывали с утра пораньше разбудить, – согнувшись в поклоне, почтительно напомнил длинноволосый служка.

– Ах да… – вытерев выступивший на лбу пот, Бутурлин уселся на сноп, постеленный ему вместо матраса, и быстро осмотрелся вокруг.