Литературоведческий журнал №40 / 2017 - стр. 36

Лермонтов, безусловно, превосходно знал творчество предшественника и время от времени ссылался на него, позволяя себе и прямые цитаты из текстов Карамзина, и вполне очевидные, слегка видоизмененные заимствования. В основном, однако, эти ссылки представляют собой формально не обозначенные, а подчас лишь с большим трудом опознаваемые реминисценции, которые по данной причине в лермонтоведении стало принято называть «скрытыми реминисценциями».

Из выявленных к настоящему времени прямых цитат можно отнести несколько пассажей в «Панораме Москвы», в которых с той или иной степенью близости к тексту воспроизведено вступление Карамзина к повести «Бедная Лиза», а также название прозаического шедевра Лермонтова – «Герой нашего времени». Не может быть никаких сомнений в том, что это – модификация названия повести Карамзина «Рыцарь нашего времени».

Сопоставив данные произведения, многие историки литературы пришли к выводу, что это – какое-то недоразумение. Уж слишком не похож на повесть Карамзина роман Лермонтова, а между их главными героями – малолетним Леоном и взрослым Печориным вообще невозможно найти ничего общего. Именно на этом основании и было решено, что Лермонтов назвал свое произведение, руководствуясь какими-то иными соображениями, не связанными с широко известной, хотя и оставшейся незаконченной повестью Карамзина. Но это – невероятная гипотеза. Художник масштаба Лермонтова не мог допустить такой сбивающей с толку небрежности. Он должен был осознавать, что его заглавие автоматически вызовет у современников вполне естественную ассоциацию с повестью Карамзина и, следовательно, был обязан учитывать ее. И, скорее всего, она была нужна ему, поскольку создавала определенную историческую перспективу, формировала одну из линий литературной традиции, опираясь на которую он мог привлекать художественный опыт предшественника, писавшего за полвека до него.

Сходство между «Рыцарем нашего времени» и «Героем нашего времени» обусловлено отнюдь не фактурой. Она у них, действительно, различна. А вот по принципу подхода к материалу Лермонтов, безусловно, был близок Карамзину и выбором названия как бы официально признавал свою зависимость от него. Или хотя бы прямую с ним связь.

При всем своем историческом оптимизме и вере в прогресс Карамзин был первым русским писателем, который серьезное внимание уделил негативным побочным эффектам наступающего «царства разума». Выяснилось, что высокая, почти божественная способность людей познавать окружающую реальность и свой собственный внутренний мир, с легкостью готова и даже склонна превращаться в инструмент, позволяющий вводить в заблуждение не только окружающих, но и самих его владельцев. Разум слишком легко превращается в элементарную рассудочность, в расчетливость, в весьма низменную, приземленную привычку к прагматизму, который с готовностью обслуживает эгоистические интересы индивида, практически всегда оправдывая их, как и все его решения и действия. Именно этот процесс превращение Разума в элементарный