Литературоведческий журнал №36 / 2015 - стр. 1

В статье выявляются признаки, позволяющие рассматривать трагедию мести «Тит Андроник» Шекспира как первый шаг в разработке его главной темы – темы милосердия. В этом убеждает нас анализ текста, системы персонажей, историко-театрального контекста и данных о постановке пьесы в религиозный праздник.

Ключевые слова: «Тит Андроник», Шекспир, трагедия мести, Т. Кид, К. Марло, милосердие, Святой Стефан, христианский эволюционизм.

Mikeladze N.E. Mercy theme in Shakespeare’s Drama: Titus Andronicus as the very beginning

Summary. The paper reveals indications which allows us to regard Shakespeare’s revenge tragedy Titus Andronicus as his first step in elaborating the main theme of his drama – mercy theme. It is proved by the analysis of text and personae, historical and theatrical context and the data of religious festival staging of the play.

Главной темой, пронизывающей все творчество Уильяма Шекспира, придающей ему единство и высший смысл, является тема милосердия, милости. Милосердие – это прочная нить, которая объединяет в одно драгоценное ожерелье такие жемчужины шекспировской драмы, как «Венецианский купец», «Мера за меру», «Король Лир», «Буря». Милосердие – тема со многими вариациями у Шекспира: в огромном диапазоне от его полного отсутствия в мире до индивидуального обретения милосердия через страдание.

Это может показаться парадоксом, но самая кровавая его трагедия «Тит Андроник» открывает тему милосердия у Шекспира. А потому она должна занять принадлежащее ей по праву первое место в этом ряду. Первое, разумеется, с точки зрения хронологии.

Если прежде «Тита Андроника» датировали ориентировочно годом первого издания трагедии, т.е. 1594 г. (Э. Чэмберс дает 1593/ 1594), то сегодня исследователи часто понижают хронологическую планку1. Следуя известному свидетельству Бена Джонсона из Пролога к «Варфоломеевской ярмарке» (1614)2, некоторые допускают даже, что пьеса относится к концу 1580-х годов3.

Уже в «Тите Андронике» – самой кровавой драме Шекспира и единственной до «Гамлета» выстроенной по схеме трагедии мести, – драматургом создается не столько «мир мести»4, сколько мир, лишенный человеческого милосердия и тщетно взывающий к нему.

В «Тите Андронике» присутствует немало параллелей с «Испанской трагедией» (ок. 1587) Томаса Кида, создавшей канон елизаветинской трагедии мести. Впрочем, похоже, обе пьесы разделяют здесь славу законодательниц. На это недвусмысленно указывал и Бен Джонсон, спустя четверть века иронизируя над неизменностью зрительских пристрастий5.

В обеих пьесах действие строится вокруг кровной (родовой) мести: Иеронимо, Тамора6, Тит мстят за своих детей. В обеих пьесах протагонист (Иеронимо, Тит) временами погружается в подлинное безумие, но все же сохраняет достаточно рассудка для изобретательного осуществления мести, используя безумие как маску. В обеих пьесах мститель не сразу узнает, кем обижены его дети, а само узнавание происходит в форме письменного сообщения. К ногам Иеронимо падает письмо Бель-Империи, другое он получает после казни подручного убийцы Лоренцо; искалеченная дочь Тита Лавиния показывает в книге Овидия описание преступления, подобного совершенному над нею, и пишет палкой на песке имена злодеев. В обеих пьесах герой-мститель устраивает своим врагам в финале кровавую расправу. В пьесах имеется и ряд лексических параллелей.

Вместе с тем в финале «Испанской трагедии» гибли все потенциальные наследники, представители молодого поколения, а с ними лишалось будущего и государство. В «Тите Андронике» новый молодой император, о котором известно, что он «к религии привержен» и в нем «есть то, что совестью зовут», объявляет о намерении учредить в стране

и обещает народу