Лира-2. Волчица Советника (бывш. Жестокие Игры) - стр. 119
Завтрак — еду мне добывали телохранители. И если словам варвара о ее покупке я верила, то Кайн… Он был неисправим.
— Повесят тебя за мародерство, и правы будут.
— Какое мародерство, госпожа, о чем вы? Я всего лишь взял немного мяса… И сыра… И изюм, вот. Вы же любите сладкое!
— А серебряные ложки тебе зачем? И кубок?
— Нашел, госпожа! Светлыми клянусь, нашел!
С восходом солнца колонна выступала на марш — войско двигалось в сторону Скорфи, небольшого городка в дельте Донна. Армия ползла линнейской анакондой, медленной, объевшейся, делая по десять-двенадцать лиг в сутки: впереди разъезды, Йарра, Сибилл, лорды-командующие, в центре — пехота, которую обтекают рыцари. Иногда с флангов слышались крики, звон оружия, и тогда сотня останавливалась, замирала, в любой момент готовая перестроиться в боевой порядок. Сэли выдергивал меня из седла, а близнецы прикрывали с боков — как какую-то… совершенно беспомощную девчонку! Сначала мне это было безразлично, как и все происходящее вокруг, потом стало раздражать — по мере приближения к Скорфи нападения нежити участились, а Сэли, кажется, получал какое-то извращенное удовольствие, удерживая меня под мышкой.
— Пусти! — рявкнула я, выворачиваясь из его рук. — Пешком пойду!
Спустя пару часов такого «путешествия», как обозвал мое пребывание в действующей армии Йарра, я сняла плащ, потом ламелляр, а на стоянке избавилась от шоссов — казалось, их вес увеличивается на стоун с каждым шагом.
— Граф будет недоволен, — попытался остановить меня осторожный Дирк.
— Плевала я на твоего графа, — прошипела я, натягивая наконец-то любимые сапоги, и сбросила капюшон хауберка.
— Госпожа, оставьте платок на голове, — тихо сказал Сэли. — Все знают, что вы леди Главнокомандующего, но не стоит лишний раз провоцировать мужчин.
Можно подумать, у меня фламберг для украшения болтается.
* * *
— Как она?
— Сняла всю защиту, кроме кольчуги. Не рекомендую попадаться ей на глаза — прирежет.
Граф криво улыбнулся — злая Лира импонировала ему куда больше апатичной девицы.
— Присматривай за ней, Сэли.
* * *
Свою первую нежить я убила на пятый день марша.
Это был гуль — восставший мертвец, мерзкая тварь, одержимая желанием жрать. Весь в трупных пятнах, с горящими красным глазами, он прыгнул на мечника, шагавшего впереди, и вгрызся в его горло. Засопел, зачавкал, жадно разрывая плоть, и я увидела белый столб человеческого позвоночника всего в трех локтях от меня. Мечник задергался, обмяк, и фляга, которую он собирался завинтить, упала в пыль.
Сэли не оттолкнул — отшвырнул! — меня за спину, выдернул из ножен двуручник: