Линга Шарира. Третье возрождение Феникса - стр. 31
А там уголовная власть сменилась. Чурок почти всех в другой лагерь переместили. После мне уже рассказали, чем все тогда закончилось. Десяток трупов, полсотни с травмами в лазарет. А двое крышей поехали, клялись на допросах, что видели, как я в волка превратился.
Что еще рассказать, Петрович? Через неделю после того, как меня из одиночки обратно в лагерь перевели, вызвали к Князю, это местный авторитет, который над всем лагерем смотрящий. Отказаться от переговоров нельзя было, за это нашинкуют, будь ты хоть волком, хоть медведем.
Я пошел. Терять-то уже все равно нечего. Захожу к нему в каморку, вижу такую картину: диван мягкий, столик журнальный, кальян, вискарик, на стене ковер ручной работы. Все как в лучших домах Ландона и Парижу.
Я зубы сжал, молчу. А сам Князь оказался маленьким, сухоньким, беззубым стариком лет шестидесяти. Сидит на диванчике по пояс голый, купола свои напоказ выставил. Весь в татуировках, с ног до головы синий. В руке сигаретка, руки слегка подрагивают. Холуев прогнал, чтобы с глазу на глаз потрепаться. Это он так свою смелость мне демонстрировал.
– Что, – говорит, – волчара, наделал ты делов?
Ну, я головой кивнул согласно. А чего возражать, если прав старикан, действительно пыли много поднял.
– Мы парнишку твоего под защиту взяли, – сказал Князь, – черные надоели всем. Ты простым ворам доброе дело сделал. Можно сказать, помог. Самых отъявленных уложил. Остальных менты убрали, от греха подальше. Дышать легче стало. А мы добро помним. Может нужно чего?
Я отрицательно покачал головой.
– Одного не могу в толк взять, – чешет репу Князь, – что ты такое, Волк? Как ты превратился в чудовище?
Ну и не сдержался я, Петрович, рассказал ему тогда все. И про Афган, и про плен. И про то, как меня наши отбили, полуживого, с гнойными язвами и безумным взглядом загнаного зверя. И про то рассказал, как после госпиталя вышвырнули меня из рядов с лишением воинского звания и всех привилегий. Про поездку на заработки в первопрестольную рассказал. Как на дороге корячился, глотая раскаленный асфальт. Все рассказал, только про отряд наш умолчал. Ни к чему зэку лишняя информация…
А когда выговорился, опустил голову, сижу и жду окончательного приговора. И почему-то мне все равно, что дальше будет.
А Князь репу почесал и говорит:
– Тяжелая у тебя была судьба. Иди, Волк. Иди с Богом!
И стало все как раньше. Я сам по себе, а лагерная жизнь сама по себе.
Глава 5
Россия. Московская обл. г Подольск. 31 января 2003 г. 11:24
Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации