Лина Костенко - стр. 7
По словам Костенко, красота «трех принцесс» была очень разной: «Одна эпическая красавица, тяжеловатая и волоокая, за некоторую манерность ее у нас называли “Пуркуа”. Вторая – веселая, живая, остроумная, работала на телефонной станции. Третья – классический тип Золушки, тиха и незаметна, красавица, если присмотришься»[18].
Была, правда, и четвертая сестра, Сусанна. О ней Лина Васильевна вспоминала реже и отдельно от «трех кузин», во-первых, потому что жила она в Киеве и приезжала в Ржищев только летом, во-вторых, потому что погибла в войну. Но в детстве эта кузина тоже производила огромное впечатление на девочку – ведь Сусанна была художником! Она ставила в саду мольберт и писала акварели – сирень, розы: «Выходила утром в тумане – вся в сиреневом среди сирени. Я залегала в траве и ждала, когда она появится. Это называлось – увидеть тетку в тумане. У меня сохранилась одна ее акварель»[19].
Забегая вперед. В шесть лет Лина с бабушкой переедет жить к маме с папой в Киев. Но летом, на каникулы, она часто будет наезжать в Ржищев. И вот пока мама болтала о чем-то с сестрой, девятилетняя Лина брала с шестка у печи и читала совсем уж взрослые книги: «Из того всего я мало что тогда понимала, разве что крайне удивилась, почему д’Аннунцио нравились женщины с низким лбом. А у Фрейда никак не могла понять, что такое “тотем” и “табу”»[20].
Остановимся и задумаемся. Нас вдохновлял факт, что пятилетняя девочка читает Брема. А как вам то, что в девять ребенок читает Фрейда и д’Аннунцио?! Пусть даже, что естественно, мало чего осознавая в прочитанном. Но что-то, самое простое, все же понимая. А если и не понимая, то все равно – усваивая, «записывая» в сознании, «на подкорке». Важно уяснить, что это не казус, не курьез, а очень важный факт в понимании условий становления личности Костенко.
По приведенному воспоминанию даже можно восстановить, какие книги «подчитывала» девочка за кузинами. Что касается Зигмунда Фрейда, это «Тотем и табу»[21] (первое издание на немецком – в 1913 году). В этой работе мыслитель-психолог развивает свою теорию происхождения религии и морали. И уж если Лина говорит, что никак не могла понять, что такое «тотем» и «табу», то значит, ЧТО-ТО она все же поняла. Попробуем предположить, что могло привлечь внимание ребенка в этой книге. Вероятнее всего – ее последняя треть, где много говорится о детской психологии, о наблюдении ребенка за домашними животными: лошадьми, собаками, кошками, а также – обитателями курятника (курица, петух, цыпленок). Там у Фрейда, кстати, мелькают и такие родные слова – «три кузины». Несомненно, что какой-то след в памяти такое чтение все же оставляло – понимание того, насколько сложен и интересен окружающий мир. Мир, в котором даже за такими обыденными кыцями и цыплятами кроются какие-то не вполне еще понятные глубины.