Лилии над озером - стр. 32

Зажав письмо в руке, я поспешила в герцогский зал, чтобы найти мужа. Следовало показать ему это поразительно послание. Но, когда я только подходила к дверям, странный звук насторожил меня: будто что-то упало. Я с силой толкнула створки дверей и, ворвавшись в зал, увидела Александра. Он поднялся с кресла и теперь стоял, покачиваясь и тяжело опираясь на стену. Лицо его блестело от пота, складка залегла между бровями – по всему было видно, что подняться с кресла впервые после ранения стоило ему больших усилий.

Я пришла в ужас. Меня обуял такой страх, что слезы едва не брызнули из глаз. Я бросилась к нему, чувствуя, что вот-вот на меня накатит истерика.

–– Александр! О, Александр, не следовало этого делать! Еще слишком рано! Как ты мог! У тебя откроются раны и еще… еще всякое может случиться! Боже мой, и это после того, что было!

Смеясь, он обнял меня одной рукой, проявив силу, которой я от него сейчас не ожидала.

–– Успокойтесь, Сюзанна, это ничем не грозит мне. Не плачьте! Будь я проклят, если доставлю вам этим какие-нибудь огорчения.

Он поцеловал мои глаза, словно хотел убрать с них слезы.

–– Это должен был быть сюрприз для вас, cara. Правда, я плохо подготовился, раз вы меня застигли за этими попытками.

–– Но как же… ведь доктор сказал вам, – пролепетала я, уже чуть успокоенная, – сказал, что пока нельзя… Правда, вы оказались сильнее, чем я думала.

–– Еще бы. Мне до смерти надоело быть прикованным к креслу и зависеть от каждого слуги.

–– Вы хотели обрадовать меня? – прошептала я.

Он улыбнулся и, наклонившись, ласково поцеловал меня.

–– Конечно. А еще я знал, что на днях должен прибыть Буагарди. Да и Бурмон с ним. Не мог же я встретить их как инвалид.

–– Вы хотите поскорее поправиться, – сказала я с досадой, – потому что знаете, что тогда сможете уехать.

–– Вот уж нет. Уезжать я хочу как раз меньше всего. Просто тогда я смогу обнять вас. Как мужчина, а не как калека.

Я молчала задумавшись. Я только теперь поняла, что с этой минуты, когда Александр самостоятельно встал, выздоровление будет продвигаться очень быстро. У него железная воля. Она поставит его на ноги за считанные дни.

Герцог вдруг оторвал руку от стены, на которую опирался, с усилием повернулся ко мне и, взяв мое лицо в ладони, заглянул в глаза.

–– Вы ничего не скрываете, carissima?

–– Что же мне скрывать?

–– Вы бледны. Это не проходит. Уж не больны ли вы?

Я молчала. Он тихо произнес:

–– Любовь моя, вы заставляете меня трепетать. Что с вами?

–– Ничего, – произнесла я.

–– Скажите мне правду, – настаивал он.

–– Мы поговорим об этом позже, – сказала я решительно и, чтобы сменить тему, протянула ему письмо. – Взгляните лучше на это. Это любопытно.