Лик чудовища. В тени зла - стр. 36
- Так твой дед, наверное, пророком был или святым. Ну и как, поверила бабка ему?
- Да, и в этот раз послушалась его бабка. И пошли они в землю Северинскую искать покровительства у какого-нибудь знатного кнеза. Дед мой сильно грамотным был, знал и по-гречески, и по-валашски. Взял его к себе в замок кнез знатный. Дед мой ему книги переписывал. А вскоре, как дед предсказывал, так и получилось. Налетели монголы и татары, было их видано-невидано. Замок взять не смогли, но людей многих истребили. Кто мог, в горы убежал. Дед с бабкой выжили. А потом голод был страшный по всей земле. Люди крыс и кошек ели, - Данута понизила голос. - Да и людоедство случалось. У бабки с дедом в голод все дети померли. Один мой отец остался. Ну, он, слава Богу, выжил и, как в пору вошел, женился на матери моей. Мать из валашек была. От родов она померла. А я осталась. Меня бабка нянчила. Дед с бабкой и отец к кнезу Добару Гередье служить пошли. Я, как родилась, с малых лет в замке прислуживала. Никакой другой жизни и не знала.
- И как тебе у кнеза было?
- Да грех жаловаться, мне хорошо жилось. Всегда тепла и еды хватало. Бывало, в свободное время забежишь в башню к деду, присядешь с ним рядом. Он уже совсем старый стал, еле видел. Но до последнего дня Слово Божие переписывал и кнезу всякие другие грамоты писал. В башне очаг горит, из окна горы виднеются. Дед перо отложит и начнет мне рассказывать разное - бывалое и небывалое. Хорошо.
Данута замолчала. Она задумчиво смотрела вдаль, как будто воскрешая в своей памяти картины безмятежной счастливой жизни.
- Данута, а почему ты от кнеза ушла? – через некоторое время спросила ее Луминица.
- Да кто ж от хорошей жизни-то сам уйдет? - усмехнулась Данута. - Я и думать не думала, что беда рядом ходит. Вскоре после смерти моих деда и бабки все из рода Гередье под опалу попали. И наш господин тоже. Заперся кнез в замке с воинами и выходить не хотел. А воевода его окружил с солдатами. Ох и страху я натерпелась во время осады. Но, думаю, лучше уж умереть, чем врагу сдаться. Однако воевода наш замок все же приступом взял. Почти всех мужчин поубивали. Отец мой… тоже… кнеза защищал, и убили его, бедного, - тут голос Дануты слегка прервался. Она отвернулась в сторону и некоторое время помолчала, а потом продолжила ровным голосом: - Мечом его проткнули. Сама батюшку родного обмывала, сама ему кровь с груди стирала, сама рубаху чистую надевала и молитвы читала. Последняя родная душа на этом свете.
Данута вытерла слезы со щек. Луминица хотела ласково коснуться ее рукой, но передумала и только ожидала в молчании продолжения рассказа. Наконец Данута совладала с собой и продолжила: