Лихие 90-е - стр. 35
Ромка и сам не мог ответить на эти вопросы. Интуитивно он испытывал к Олегу симпатию. Не умея сформулировать, чувствовал, что весьма неглупый человек где-то в жизни повернул не туда. Возможно, это случилось, когда домашний мальчик, окончив юрфак ЛГУ, неожиданно оказался военным дознавателем в Термезе и стал винтиком в механизме бездушной военной юстиции, безжалостной к солдатикам и почтительно лояльной к высшему армейскому руководству наладившему героиновый мост дружбы с Афганистаном. А может, позже, когда не смог противостоять давлению и сам оказался замазан в том, за что других отдавал под суд. А от страха и угрызений совести подсел на беленькую – всё лучше, чем на иглу…
Ромка был далёк от того, чтобы оценивать и осуждать. Его вполне устраивало, что Олег довольствовался ролью начальника, не претендуя на долю. Это вполне соответствовало духу советской системы, когда материальные стимулы подменялись фанфарами, переходящим красным знаменем и номенклатурным статусом без соответствующего финансового наполнения. Сам Ромка, наверное, в силу более нежного возраста, чутко уловил веяние времени – теперь значение имеет лишь то, сколько у тебя денег. Нравится вам это или нет. На самом деле он никогда не зависел от Олега, а последнее время и от банка. У них с Сашкой уже имелся миллион своих денег, и они легко могли работать самостоятельно – желающих купить живые автомобили по безналу хоть пруд пруди, а обналичивал Ромка сам. Работа же на бирже в качестве представителя банка напоминала стрижку свиней – визгу много, шерсти мало.
В принципе, ему и Сашка был не нужен, уже месяц тот практически не появлялся в Москве и особо не помогал. Но они успели подружиться, а друг – это святое. Друг дороже денег. Поэтому Ромка исправно учитывал Сашкину долю, они ежедневно созванивались, обсуждали варианты и принимали совместные решения. Всегда приятнее разделить радость, которая от этого не уменьшается, и ответственность – от чего действительно становится легче. При первой же возможности друзья мотались туда-сюда между столицами, заодно перегоняя машины. Ромка стал крёстным Сашкиного сына.
Олега же в тот вечер пришлось отнести в комнату Макса и там уложить на кровать, где шеф благополучно проспал до утра. А рано утром неожиданно заявился сам Макс, успевший стать в своём Челябинске заметным бизнесменом. Он несколько удивился, обнаружив на своей кровати незнакомого человека в одежде и грязных зимних ботинках, а потому вежливо потормошил того за плечо. Проснувшийся оказался не в духе и сварливо пробурчал-скомандовал: