Лицом вниз. Антология греческой прозы XIX века - стр. 25

В этот момент – так некстати, ведь она только закрыла глаза, – послышался странный стук в дверь. Старуха всполошилась. Она не хотела кричать «Кто там?», дабы не разбудить роженицу, но, прогнав дремоту, которую и так уже прервал резкий стук, медленно поднялась и вышла из комнаты. Еще не дойдя до входной двери, она услышала знакомый тихий голос:

– Мама!

Она узнала голос Амерсы. Это была ее вторая дочь.

– Эй, ты чего? Стряслось что?

Хадула открыла дверь.

– Мама, – повторила Амерса, задыхаясь. – Что с ребеночком? Она жива?

– Спит, только успокоилась, – ответила старуха. – Да что на тебя нашло?!

– Мне приснилось, что она умерла. – Амерса говорила все еще дрожащим голосом.

– А кабы и померла, то что? – цинично спросила старуха. – Ты поднялась и пришла поглядеть?

Дом Янну, где она жила с двумя незамужними дочерьми (в те дни, когда она не ночевала подле роженицы), находился чуть поодаль, в нескольких десятках шагов на север. Этот дом был дан за Дельхаро в качестве приданого, тот самый старый дом, построенный на сбереженные Хадулой деньги, которые она когда-то украла у своих родителей. Позже, через несколько лет после брака Дельхаро, ее матери удалось заиметь еще одно гнездышко, поменьше и победнее первого, но зато поблизости. Между этими двумя домами было всего два или три других дома.

Так вот оттуда и пришла Амерса в столь неурочный час. Она не боялась ночных призраков, была смелой и решительной девушкой.

– И ты поднялась и пришла поглядеть?

– Я проснулась в страхе, маменька. Я видела, будто девочка умерла, а на твоей руке – черная метка.

– Черная метка?..

– И ты хотела одеть ее в саван. Но когда ты начала ее одевать, твоя рука почернела… и будто ты сунула руку в огонь, чтобы избавиться от черноты.

– Пф! Вещунья! – фыркнула старуха Хадула. – И ведь принесло тебя сюда в такой час!

– Мама, я все никак не могла успокоиться.

– А Криньо что, не слышала, как ты ушла?

– Нет, она спит.

– А ежели она проснется и увидит, что тебя нет рядом, то что она подумает? Да она ж завопит! С ума спятит от страха!

Две сестры действительно ночевали одни в маленьком домике. Амерса была бесстрашной, от нее так и исходила уверенность, словно она была мужчиной. Ведь их отец давно помер, а братья отбыли на чужбину.

– Ты права, маменька, пойду-ка я обратно домой, – заторопилась Амерса. – Я и правда не подумала, что Криньо может проснуться и испугаться, что меня нет рядом.

– Ты можешь остаться здесь, – предложила ей мать. – Как бы только не проснулась Криньо да не перепугалась бы.

Амерса секунду колебалась.

– Маменька, может, я посижу тут, а ты пойдешь домой отдохнуть?