Лицо удачи - стр. 21
– Я ведь не собиралась напиваться. Самую маленькую емкость купила сто лет назад. Хорошо же, Анна Юльевна! Вы лишили меня доступного релаксанта, вам и советовать, что мне делать. – Она вдруг почувствовала, что неимоверная тяжесть в ней будто шевельнулась, приподнимаясь. Замерла в безумной надежде на облегчение. Потом горько вздохнула: – Нет, просто улеглась поудобнее, сволочь. Ее не выгонишь, не вытравишь. Только взорвать к чертовой матери. Но чем?
Катя посмотрела на часы. Рабочий день врачей-терапевтов давно кончился. С тех пор как Трифонова стала операционной сестрой, виделись они редко. Но Катя неизменно звонила доктору на сотовый и поздравляла с каждым праздником. Раньше, чем маме с папой и бабушке звонила. А по личным делам первый и последний раз беспокоила Анну Юльевну, когда стояла над трупом Голубева. «Предпоследний», – усмехнулась она и коснулась экрана.
– Добрый вечер, Екатерина, – раздался знакомый, всегда чуть насмешливый голос. – С отпуском тебя.
– Здравствуйте. Спасибо. Мне так надо с вами поговорить. Я… э…
Катя вдруг сообразила, что не может объяснить причину звонка. Чего она хочет? Поблагодарить Клунину за то, что не дала спиться? Или упрекнуть в этом? Но свои родные доктора на то и существуют, чтобы выручать забуксовавших в глине нерешительности медсестер.
– У меня после работы было одно мероприятие. Так что я еще в окрестностях клиники. И где-то минут через двадцать проеду твою станцию. Могу выйти. Подбегай, если дома, – сказала Анна Юльевна. И, совсем как в их поликлиническую бытность, добавила: – Стой возле турникетов, я поднимусь и дам тебе карточку.
У Кати была и своя карточка, и деньги на ней. Она уже могла в кафе доктора пригласить, если бы та согласилась. Но забота Анны Юльевны растрогала до слез. И, вместо того чтобы завопить «бегу», она просипела:
– Я сама войду, мне все равно потом к знакомой ехать. Вы в каком вагоне будете?
– Ближе к концу.
– Я уже собираюсь, Анна Юльевна. Вам не придется меня ждать.
Вскоре Трифонова быстро шагала по улице. Она не обращала внимания на глазеющих мужиков. Ее уже сто раз могли разрезать на куски. И еще сто раз смогут. Но неизвестно когда. А бездомной она окажется уже послезавтра. Надо было задать Клуниной главный вопрос о смысле жизни. И бежать к компу, искать всю ночь варианты. Ибо с утра придется обзванивать агентства и владельцев. Господи, опять. Сначала теряешься от огромного числа предлагаемых к сдаче закутков. Потом начинается. В объявлении написано, что комнаты изолированные, а они смежные. Тебе, разумеется, предлагают проходную с условием, что хозяева будут смотреть в ней телевизор. Или выясняется, что две комнаты из трех уже снимают психически неустойчивые личности. И надо поладить с ними кровь из носу, чтобы не выжили тебя из комнаты, как шестерых твоих предшественников. А пять минут пешком до метро, которые оказываются пятьюдесятью, классика жанра. Потом уже по мелочи – откуда-то до работы доберешься только кружными путями за два часа. Куда-то въехать можно не раньше чем через три месяца. Где-то хозяин – одинокий возбужденный маньяк с сальной рожей. За вполне приемлемые квадратные метры требуют залог и чуть ли не годовую оплату вперед. А еще некоторые желают, чтобы постояльцы оплачивали коммуналку и за себя, и за них. Есть любители навесить на жильцов одной комнаты уборку всех помещений и балкона, на который запрещают выходить. В общем, хорошо, если останется два места на выбор.