Личный паноптикум. Приключения Руднева - стр. 42
– Думаю, это «Снятие с Креста», – глухо ответил Белецкий.
Оставив Белецкого дежурить в церковном саду, Руднев поспешно вернулся в особняк Миндовского, чтобы задать его обитателям несколько вопросов и вызвать полицию.
Едва Дмитрий Николаевич позвонил, дверь распахнулась и, чуть не сбив Руднева с ног, на крыльцо выскочил господин Золотцев.
– Ах! Это вы! – воскликнул он, и изумление в его голосе смешалось с разочарованием и отчаянием.
– А вы кого ожидали? – спросил Дмитрий Николаевич, которого в этот момент экспрессивность фамильяра совсем не забавляла.
– Доктора, разумеется! – едва не срываясь на истерику и ломая руки, ответствовал Иннокентий Федорович.
– А что случилось? Кому требуется доктор?
Фамильяр ухватился за сердце, что вкупе с его бледной и перекошенной от волнения физиономией создало впечатление, что врач необходим именно ему.
– Их яснословию! – заголосил фамильяр.
Руднев втолкнул Золотцева в прихожую и сам вошел следом.
– Объясните толком, что случилось! – потребовал он, встряхнув фамильяра за отвороты пиджака. – Что с мадмуазель Флорой?
– Она не просыпается! – зарыдал Иннокентий Федорович. – Мы не можем ее разбудить!
– Ведите, – приказал Руднев и пихнул фамильяра к лестнице.
Золотцев опамятовался и помчался вверх, скача через две ступени.
– Это такое несчастье!.. Мы так напуганы!.. Как вы ушли, так она и не просыпается! Я не переживу, если с их яснословием что-нибудь случится! Не переживу! – тараторил он дрожащим голосом.
Иннокентий Федорович привел Дмитрия Николаевича в уже знакомую ему комнату с золотыми фонтанами и черными колоннами.
Мадмуазель Флора лежала на устланном леопардовой шкурой лектусе и была прикрыта клетчатым английским пледом, абсолютно не вязавшимся ни с интерьером залы, ни с одеянием пифии, которое, судя по обнаженным плечам и унизанным золотыми браслетами выпростанными из-под пледа рукам, оставалось тем же, в котором она давеча принимала Руднева. Подле античного ложа суетились две девушки в платьях горничных. Одна из них совала под нос Флоре флакон с нюхательной солью, а вторая брызгала бесчувственной женщине в лицо водой.
– Вот! Вы видите! Это ужасно! Кажется, она уже не дышит! – возопил фамильяр и снова принялся ломать руки.
Дмитрий Николаевич подошел к Флоре и стал нащупывать у нее на шее слабый пульс.
– Дайте зеркало, – велел он и поднес поданную безделушку к слегка приоткрытому рту пифии.
Стекло запотело.
– Она жива и дышит, – констатировал он. – Как давно вы послали за доктором? Если ждать более получаса, лучше прямо сейчас везти ее в больницу.