Лицедей - стр. 6
– Ты сказала, что Ваши долги выкупила мадам Гурдан? – остановившись от неожиданности, переспросил Гаспар.
– Вы ее знаете? – с любопытством поинтересовалась сиротка. – Какая она? Нам говорили, что очень красивая и щедрая.
Старик ей ничего не ответил. Как рассказать невинному ребенку, что Мадам Гурдан славилась своим домом в весьма грязном ремесле. Именно её выпускницы ценились очень высоко, что не мешало их продавать, обменивать или проигрывать в карты дворянами. Царствование трех юбок подходило к концу. Пусть во Франции уже прошла эпоха Либерианства, в которой "Олений парк" был королевским гаремом. Где лысеющий король Франции Людовик XV, изображая посла из польской делегации, высматривал новую жертву на свой алтарь сладострастия. Чертов грешник, растративший величие и достижения Людовика Богоданного, разоривший французов, принизив достоинство в Новом Свете, отправив тысячи сынов Франции на погибель в земли Испании.
– Месье Гаспар, слышите? – восторженным голосом вырвала из раздумий о судьбе Родины девчушка, старик вскинул голову, прислушиваясь. Растеряно посмотрев на Эдит, пожал плечами. Рыжая стукнула башмачком по земле и воскликнула: – Ручей журчит!
Вдоволь напившись ледяной водой и набрав бутылку про запас, старик присел на землю, пытаясь понять, как действовать дальше. Эдит без умолку болтала, щебеча про всякие важные детям мелочи. Вдруг его выбило из размышлений знакомое слово и он прервал щебетунью: – Ты сказала цирк?
– Да, говорю же, ночью уже остановились, а у озера пожар, крики, лошади бегают. Цирк загорелся! нас из телеги выкинули, а сами помчались добро спасать. Тут Момо меня потянул в сторону, и мы сбежали.
– Свеча из собора озарила ночь и разогнала грехи людские…– сокрушенно прошептал паяц, вновь возвращаясь к ручью. Вчера вечером он был лицедеем, в полночь наполовину, а в это утро захотел стать самим собой. Грим смыт, в прозрачном ручье светилось под утренним солнцем лицо Пьера Гаспара де Совьен. Аристократ, который обменял двор на цирковой дилижанс, жизнь в изобилии и развлечениях на свободу и радость.
– А где Момо? – находясь под сильным ошеломлениям от новостей, спросил де Пьере.
– Я потерялась, бежала за ним, я боялась окрикнуть его, чтобы нас не услышали и не поймали, а он…а он не мог, – сквозь крупные слезы пропищала сиротка. Сердце старика сжалось.
– Не плачь, малышка, думаю, такой отважный парень за себя постоять сможем. Даст бог, свидимся еще с ним. Я знаешь что придумал? Ты была на побережье, видела лес и горы, но самое время увидеть богатые рожью поля, а я заодно навещу свою старую знакомую Марту.