Либретто для жонглера - стр. 17
– Нет, не годится. А что если поужинать сладким?
– У меня есть лимонный кекс, морс, шоколад, цукаты…
– И побольше фруктов. А я достану бутылку токая. Хорошо, припасена одна.
Итак, с ужином дело было улажено, и я вернулся к гостям.
Скарамуш тем временем пел какую-то песню, аккомпанируя себе на лютне. Песня была очаровательная, но я почти ничего не понял (он пел по-итальянски) и попросил его перевести. Вот примерно о чём в ней пелось:
Есть люди, до которых хочется дотронуться рукой,
Есть цветы, которые хочется поцеловать,
Есть леса, в которых хочется заблудиться,
Есть реки, в которых хочется утонуть,
Есть женщины, на которых хочется жениться,
Есть жёны, от которых не хочется уходить,
Есть Скарамуш, и он к вашим услугам.
Потом мы мило беседовали, и Людовик спросил меня об Элиссе: "Это ваша супруга?"
Я объяснил ему, что нет.
– При живом муже это, вероятно, аморально. Надо казнить мужа, – сказал король.
– Помилуйте, ваше величество, – сказал я. – К чему проливать кровь?
– Так нужно, чтобы соблюсти законы морали, – пояснил Скарамуш.
– Ваше величество! – сказал я. – Королю позволительно быть милосердным!
– Королю позволительно не лебезить перед моралью, – сказал Скарамуш. – И этим он отличается от президента Соединённых Штатов.
– Да? – сказал Людовик задумчиво. – Это верно. Ну что ж, пренебрежём моралью и проявим милосердие.
Потом он извлёк колоду египетских карт и стал забавляться, раскладывая пасьянсы. Он взял карту короля и пригляделся к ней.
– Кажется, похож, – сказал он, наконец.
Скарамуш немедленно вытащил зеркальце и принялся разглядывать себя в нём.
– Точно! – воскликнул он радостно. – Похож, – и, погрустнев, добавил. – Только вот на кого, не могу понять.
– Замучился я с ним, – признался Людовик со вздохом. – Что ни день, то новые причуды. То ему кукурузного сока подавай, то мандарины молочной спелости.
К тому времени мы уже успели опорожнить мою бутылку, и заметив это, Скарамуш схватил её за горло и отнёс на кухню. Там он, судя по доносившимся оттуда звукам, наполнил её водой из-под крана, после чего бутылка вновь появилась на столе. Полная вина.
– Единственный фокус, которому я научился, – сказал Скарамуш. – Тем и живу.
И мы пили вино и болтали о всякой всячине и, между прочим, съели все цукаты. А потом мы танцевали и слушали музыку, и Людовик уже совершенно откровенно флиртовал с Элиссой (это при живом-то любовнике!), а Скарамуш снова и снова повторял свой фокус; он рассказывал разные забавные истории, и если его просили спеть, он и не думал отказываться.
Мы так развеселились, что совершенно позабыли о времени, и когда снизу раздался обиженный стук (шваброй в потолок), я, по привычке посмотрев на часы, сказал: "Полвторого".