Либе Аморе - стр. 3
Вышли на широкую дорогу и папа оживлённо начал объяснять маме: куда какая улица ведёт. Славик открыл глаза ещё шире, увидев первый раз в жизни рогатый автобус синего цвета. О, как же он хотел, имея в детской глянцевой книжке изображения всех видов транспорта, как же он мечтал всегда кататься именно на таком рогатом чудище, название которого ещё не умел правильно выговаривать. Ехали они прямо за седьмым троллейбусом и Славик тянулся вперёд, прямо к лобовому стеклу, чтобы пройти через него и подпрыгивать на кочках уже в просторном рогатом чуде. Его так волновало совершить что-то из рук вон выходящее, что он даже начал хлопать маму ладошками по плечу из-за спины, но та только целовала его пальцы, улыбалась и отвечала – «Уже почти приехали, зайкин. Немного осталось, потерпи». Терпеть зайкин был готов сколь угодно, лишь бы чудеса за окном не кончались. Прогудел справа поезд по железной дороге к станции «Академическая» и мальчишка пополз к правой двери через все подушки, чтобы громко посчитать все окна у вагонов.
– Раз, два, три… Девять, двадцать, сто двенадцать… Мама, их там миллион, прикинь!
В гудении родительских голосов Славик вдруг застыл в изумлении. Папа сбавил скорость, слева дома-палочки теперь стали похожи на свечки для торта, и сверху на мальчишку через стекло смотрели огромные, голубые глаза – изумительно пронзающие своей милостью и светом, нос – маленькая пуговица и, похожие на круглую конфету, губы. Ощущалось, что висит это всё прямо в воздухе и держится на силе чей-то мысли. Не упало бы, только бы не упало. Славик от этого скрестил пальцы на руках. В маленьком пространстве нивы бьётся строчка из папиной радиолы – «Синенькая юбочка-а, ленточка в косе-е-е», которую мама сделала погромче, а Славик вытянул шею вперёд, не отпуская бумажные глаза. Это была светловолосая девочка на рекламном щите – милой души ребёнок. Она держала в руках ворох красных цветов и снизу надпись круглым шрифтом гласила – «Готовимся к школе». Но все эти мелочи, рекламные уловки Славик не видел, не замечал, не знал. Он всё смотрел на лицо, которое было как живое, и был чётко уверен, что девочка ему, ему одному улыбается. Нет, конечно он таких ещё не видел никогда. Она – почти кукла. Живая и настоящая. Она та, кто встретила его первой на пути в новое и заставила второй раз в жизни биться сердце часто, как у зайца. Первый раз со Славиком такое было, когда он чуть не утонул на затоне у бабушки на даче.
Папа нажал педаль газа и мальчик тревожно заёрзал, чуть не крикнув – «Па, вернись, сейчас же». Милые сердцу и глазу черты быстро скрылись, осталась только грязная картонная стенка рекламного щита. Славик занервничал сильнее и успокаивало его только одно – строчка на повторе в голове. Либе-либе, аморе-аморе. Папа прибавил газу, когда справа, на здании за бумажным огромным объявлением – «продаётся», на ветру развивалась шёлковая лента с буквами – «Первомайский». Значит, её зовут Люба. Наверняка её зовут Люба.