Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня - стр. 24

– Без понятия, что с вами делать. Пророчество весьма конкретно: «И придут три всадника постапокалипсиса, и заберут антиматерию из хранилища». Предположим, вы пришли. Но пока еще ничего не забрали.

– Двадцатикилометровый коридор с кучей пушек? – фыркнула Вероника. – Спасибо за предложение, Дэвид Блейн, но нам твоя магия на хер не нужна.

– Откровенность за откровенность: эта охранная система вышла из-под контроля, отключить ее я не могу.

Я ждал чего угодно, но только не этого. Хмыкнув, Вероника кивнула:

– Похоже, я тебя понимаю. Непростая ситуация.

Мое сердце растаяло. Голографический Рамирез был прав: в задницу пророчество, я ее хочу!

– Что это вообще за место? – Теперь Вероника смотрела мне в глаза.

– Поешь. А потом мы пройдемся, и я все тебе расскажу.

После секундного колебания она взяла поднос.

– Запереть в тесной, вонючей каморке величайшего гения! – сокрушался Джеронимо, лепя смартфон к двери на двусторонний скотч. – Скажи, Николас, у меня есть шрам на лбу?

– Нет, Джеронимо, – зевнул я в ответ.

Учитывая манеру поведения, шрамов у Джеронимо было на удивление мало. Ему бы впору передвигаться в инвалидном кресле и говорить через синтезатор речи.

– А очки? – не унимался он, соединяя проводами смартфон и металлическую карточку, вставленную между дверью и косяком. – Ты видел на мне круглые очки?

Я отрицательно промычал и откинулся на спину. Справедливости ради, ни тесной, ни вонючей, ни каморкой эта кладовка не являлась. Размером она была – почти с мою комнату в доме Риверосов. А у сына главы дома комната была отнюдь не маленькой.

Ящиков, правда, осталось многовато. Большие и тяжелые, они были сделаны из пластика, стилизованного под дерево. И, если бы не Джеронимо, разыгравший комедию, мы бы освободили больше пространства.

– А палочка? – продолжал Джеронимо; теперь он торопливо тыкал пальцем в экран смартфона, надев стетоскоп, которым слушал что-то в недрах двери. – Как по-твоему, волшебная у меня палочка?

Я молчал, лежа на жестких, неудобных ящиках, и смотрел вверх. На высоком потолке светила одна тусклая лампочка.

Вероника… Как она там? Что с ней сделает эта гигантская похотливая обезьяна?

– Нет, Николас, у меня нет волшебной палочки, – брюзжал Джеронимо. – И метлы нет. О чем это говорит?

– Кто говорит? – Я очнулся от грустных мыслей о Веронике, беззащитно лежащей в логове зверя.

– Я говорю: держать меня здесь – преступление. – Джеронимо встал, повернулся ко мне, уперев руки в бока. – Не намерен терпеть произвол. Ты со мной?

Я напряг мучительно болевший пресс, чтобы сесть, и уставился на Джеронимо.