Летучий марсианский корабль - стр. 17
Шириной она была метров в десять; над поверхностью ровно посередине выступал маленький островок суши – настолько тесный, что жавшаяся на нём тройка людей занимала его почти целиком.
– Вот они, голубки́ родимые, наши ночные гости. – Мороморо сделал мне знак рукой. – К краю не подходи. В бассейне – кислота.
Слуг Монту до этого я никогда не видел. Только слышал жутковатые рассказы о них: о детях, которых они крадут у родителей и приносят в жертву своему птицеголовому богу, о выморенных чумой куполах, об ожерельях из мужских гениталий, которыми смертные братья, так они себя называют, украшают свои жилища.
Теперь, когда я их увидел впервые, я поверил, что эти рассказы – правда. Сердце моё подпрыгнуло, и по телу растеклась дрожь. Я не находил себе места, хотелось закрыть глаза, развернуться и бежать прочь; что-то жуткое было в их облике, неестественное, безликое, неживое.
Белые, восковые лица, недоразвитые тела, между ног, где у нормальных людей находится принадлежность пола, торчит уродливый узелок плоти, покрытый зеленоватой слизью. И – тошнотворный запах, который распространяют вокруг себя люди-ящерицы.
Мороморо подошёл к краю ямы, доверху наполненной кислотой; я держался чуть в стороне, помня его предупреждение.
Мороморо оскалил зубы и показал кулак. Затем проблеял козлиным голосом:
– Shit-piss-fart-fuck and corruption!
Люди-ящерицы молчали.
– Saperlipopette! – Мороморо упёр кулаки в бока. – Vent rebleu! Bon Dieu de bordel de merde! – Он задрал край хламиды и, кряхтя, помочился в яму. Кислота внизу забурлила, на поверхности вздувались и лопались пузыри. – Будем говорить или как?
Люди-ящерицы стояли не шелохнувшись. На кукольных безразличных лицах – ни презрения, ни ненависти, ни страха.
Мороморо нагнулся, поднял с песка камень и, подбросив, запустил вниз.
Плавная круговая волна побежала по мутноватой поверхности. Добравшись до середины, она лизнула край островка. По лицу человека-ящерицы, который стоял всех ближе, скользнула серая тень; он вздрогнул и отнял ногу.
– Кто вас сюда послал? – Мороморо взял камень, что покрупнее, и стоял, подбрасывая его на ладони.
Один из пленников выставил вперёд руку и пальцем показал на меня. Безгубый рот его приоткрылся, узкий стебелёк языка задрожал, как дрожит струна, и послышался тонкий звук. Глаза человека-ящерицы, мутные, потухшие бусины, загорелись янтарным светом. Он взглядом подзывал меня подойти ближе.
Мороморо прокричал: «Стой!», но я уже сделал шаг, остановившись на самой кромке.
Дальше всё случилось мгновенно. Двое схватили третьего и одним молниеносным движением бросили его в нашу сторону. Его тело, не долетев до края, глухо ударилось о поверхность. Рваный слюдяной гребень, дробясь и распадаясь на капли, поднялся над краем ямы и медленно, как в бредовом сне, поплыл по воздуху мне навстречу.