Летописцы летающей братвы. Книга третья - стр. 44
А дело это касалось Курбатова. С некоторых пор качество и тематика отснятых им слайдов оставляли желать лучшего. Даже мне, профану в фотографии, было понятно, что снимки, предлагаемые профессионалом, с большой натяжкой тянули на любительские. Не без оснований я подозревал, что его подставы – часть коварного плана Светлицына, решившего укротить строптивого варяга не мытьём, так катаньем. Не знаю, чем его пригрел Светлицын, но мой подчинённый был предан ему безоглядно.
– Ты молодой, Редькин, тебе карьеру делать надо, – пытался я наставить фотокора на путь истинный. – Зачем марать доброе имя? Неужели ты думаешь, что мне неизвестно, под чью дуду ты пляшешь? Ты вот втихую саботируешь, а гонорар за снимки уходит твоим коллегам из других издательств. Или ты считаешь, что я неспособен самостоятельно обеспечить журнал иллюстрациями?
– Это нач-чальству д-думать надо. А мне – работать, – слабо возражал фотограф. – Вкалываю, как могу.
– Плохо вкалываешь, Дмитрий Григорьевич.
Похоже, не толькоРедькин, но и Анна Михайловна считала меня досадным недоразумением. Более того, она была уверена, что я ущемляю её обязанности и покушаюсь на талант.
Мы работали над номером, посвящённым комсомолу. Внутреннюю страницу обложки решили заполнить архивными и современными иллюстрациями. Подчеркнуть, так сказать, преемственность поколений. Анна сделала макет, но для комментариев места почти не оставила. Текст у меня уже был. Вложил в него, что называется, душу. Жалко стало чекрыжить.
– Аня, согласитесь, что этого мало. Оставьте окно на сорок слов.
– Хорошо, – кивнула женщина, но через четверть часа меня вызвал Миронов:
– Это что же такое получается? – гневно накинулся шеф. – Места вам мало?
– Да что можно сказать о комсомоле в четырнадцать строк? – вспылил и я.
– Если не можете, уходите из редакции! – жёстко ответил мой обожаемый начальник. А потом уже хлёстко и оскорбительно: – Вы за пятёрку гонорара хорошее дело готовы загубить!
Ох, как хотелось врезать ему между глаз со всей классовой ненавистью! Но я сдержался и молча проглотил нестерпимую обиду. Ничего, гад, отольются тебе когда – нибудь мои слёзки…
Издревле существует неписанное правило: если подчинённым задание не под силу, его выполняет начальник. И потому я, вооружившись «Лейкой» и блокнотом, стал выезжать в командировки, переложив решение технических вопросов на плечи Анны. Естественно, ей это не понравилось. Служащие в штыки встречают дополнительные обязанности, им не свойственные. Но мы нашли компромисс, и я при случае не задерживал её на работе. О хвалёном советском энтузиазме здесь и речи идти не могло. Нет, мои подчинённые патриотизмом не страдали.