Летописцы летающей братвы. Книга третья - стр. 42

Перед тем, как отправиться к Обухову, я решил перекурить. Александра, как часовой на посту, меня уже поджидала и явно нервничала. Её длинные тонкие пальцы заметно дрожали, когда она стряхивала пепел в урну.

– Ты что, в детстве кур воровала? – пошутил я. Незаметно для обоих мы уже давно перешли на «ты». – Что – то случилось?

– Да сестра позвонила. Мы вместе живём. Потеряла, говорит, ключи от квартиры, а у неё свидание, надо переодеться. Не подбросишь? У тебя же машина…

На покрасневшем Шуркином лице читалась неподдельная озабоченность. Просьба застала меня врасплох, и отказать в такой малости не поднималась рука.

– Далеко ли живёшь? – соглашаясь, спросил я.

– На Соколе.

– Так чего же мы ждём? По коням?

Через несколько минут я вырулил на Ленинградский проспект и помчался по указанному адресу.

– Она у меня такая шалопутная, – между тем рассказывала Шурка о своей сестре. – Кошка, которая гуляет сама по себе. Капризная, своевольная, но душевная девочка. И хотя разница в возрасте между нами всего три года, я у неё вместо мамы.

– Работает?

– Спрашиваешь… Она у меня умница, инженер – конструктор. Но вот в личной жизни везёт не очень. В семнадцать лет влюбилась до потери сознания. После потери выскочила замуж за парня, старше себя на пятнадцать лет. А потом сознание вернулось, и оказалось, что вышла за алкаша с садистскими наклонностями. Ушла со слезами, вернулась ко мне. Вот теперь вдвоём и кукуем. У тебя – то семья в порядке?

– В порядке, – кивнул я, обгоняя старенькую «Победу». И посетовал: – Квартиры вот нет.

– Ну, это дело наживное. Терпение, мой друг, и ваша щетина превратится в золото, – рассмеялась Александра. – Кстати, давно хотела тебя спросить. Как у тебя дела с нашими ретроградами?

Я пожал плечами:

– Пробую сохранять нейтралитет, но боюсь, что не удастся. Прав Юрий Александрович, тематика журнала научна и никуда не годится. И оформление желает быть лучшим. Предложил как – то Миронову снимки лётчиков в условиях быта и неформальной обстановки, так его компания меня чуть на смех не подняла. Журнал официальный, его наши враги изучают, а ты предлагаешь фривольности, говорят, – перевёл я дух. – Не пойму: мы что, печатаемся для того, чтобы пудрить мозги супостату? Допустим. Но ведь в каждом деле должна быть мера?

Не дождавшись ответа, я закончил:

– Помяни моё слово: лопнет терпение, и я выскажу всё на редколлегии.

– Не боишься? Слопают тебя вместе с потрохами. У Кислякова есть покровитель, а ты – то гол, как сокол. Поверни направо.

Я послушно выполнил команду, въехал во двор и остановился у подъезда старой, кирпичной кладки, пятиэтажки.