Лето перемен - стр. 4
Туманом затянуты плиты
Мне здесь хорошо, а тебе?
Ты слышишь меня сквозь молитвы
Приди же, не стой там во мгле.
Зал застыл, и мне это нравится. Я хочу, чтобы они вслушивались в слова, по- детски, до слез хочу, чтобы мама меня видела сейчас. Но это все трава, чертова трава. Мысленно обещаю себе больше так не распускаться. Пальцы по памяти скользят по струнам, а акустика зала пробирает меня до дрожи.
Я думал тебя не увижу
Я думал тебя больше нет
Но черная адова птица
С небес мне приносит ответ
Отец присоединяется ко мне в куплете, и от этого у меня застревает ком в горле. Это настолько эмоционально, что мне не избежать насмешек. Не думал, что вот так, открыв свои переживания перед друзьями и одноклассниками, я расклеюсь. Черт возьми, да я с десяти лет выступаю перед толпами! А сейчас нервничаю, как девственник перед первым свиданием.
На плечо ложится рука отца и крепко сжимает его. Я замечаю слезы у него в глазах, и быстро киваю в знак благодарности за то, что он согласился спеть именно эту песню. За то, что он ее отыграл с теми же эмоциями, что и я.
Прочистив горло, я объявляю в микрофон один из папиных любимых хитов. Пришло время взяться за работу. Один беглый взгляд на отца дает понять, что от переживаний не осталось и следа. И я в очередной раз задумываюсь, что это было? Истинные чувства или просто хорошая актерская игра?
Глава третья
Рива
Ровно в 18 – 00 «ди– джей» из 11 класса раз десять досчитывает до трех в микрофон, и только потом, под общие возгласы уставших томиться в неудобных паузах подростков, включает Despacito. Мы с Настей переглядываемся, и обе прыскаем. Настя увлекается музыкой настолько, что может угадать любую мелодию любых годов – нравится она ей или нет – нот с пяти. Поэтому некая избирательность в этом вопросе передалась и мне от нее. Мы обе сходим с ума от лиричных песен роковых групп, наизусть знаем все ретро, но танцевать под ритмичное Despacito все же идем.
– Рива, иди к нам! – доносится сквозь орущую музыку. Видимо девочки высосали по банке пива где– то за углом школы: другого объяснения этой внезапной дружелюбности я не нахожу. Но мне все равно льстит внимание самых красивых девчонок в классе, и, натянув на лицо маску безразличия, медленно подхожу к ним, таща подругу за руку.
– Погоди, это же…– Настя не договаривает, вырывает свою ладонь из моей, и ныряет в танцующую толпу. Если бы не зал, полный одноклассников, я бы умоляла ее не оставлять меня одну.
Выбора у меня нет, и я протискиваюсь к Лиле, Наташе и Марине, которая каким- то неестественным образом переплела руки вокруг тела своего парня. Мы уже давно привыкли, что Марина с Мишей все делают вместе. Если рядом Марина, то и Миша тоже рядом. Но последний месяц они словно сиамские близнецы – не выпускают друг друга из объятий, и не всегда понятно, где чьи руки. За глаза мы с Настей называем Марину эльфом. Она немного глуповата, что делает сходство еще больше. Длинные волосы, такого белесого оттенка, какие бывают только у маленьких детей и раскосые голубые глаза с тоненькими губами- ниточками. Все это, и маленький рост – вылитый эльф. Вместе они смотрятся словно Красавица и Чудовище: она, и Миша, который на целую голову выше ее, и шире в плечах раза в три. Иногда они забываются и целуются, словно никого рядом не существует, от чего Настю очень сильно мутит, а меня берет какое- то ноющее отчаяние.