Лето наших надежд - стр. 31
- Сдаешь, бро, – а потом он по очереди обнимается с Александровой и Ларисой.
Я думал, что вспышки ярости, вызванные возможной интрижкой у меня под носом, я давно оставил в прошлом, но сейчас, глядя на то, как легко и непринужденно они общаются, мне снова хочется все крушить.
Черт возьми, да что за фигня со мной происходит?
12. 12
Сегодня у Паши выходной, а Матвей с утра мучается с мигренью, поэтому большую часть дня я провожу в заботах о мальчишках. Костя из Новокузнецка поранил руку, неудачно упав со ступенек в столовой, и его нужно было отвести в медпункт. У Саши из Москвы заболел живот, и он отправился туда же. Потом я застукал двоих молодчиков из Петербурга за домиком с пачкой сигарет – пришлось отнять контрабанду и прочитать короткую нотацию о вреде курения в столь юном возрасте. Еще один новобранец сбежал из спальни во время тихого часа, чтобы встретиться с девочкой из тринадцатого отряда. Я не против подобных романтичных жестов, но не тогда, когда они подрывают дисциплину в коллективе. Один раз такое простишь – на следующий день спать не будет никто.
- Эй, ты как? – тихо спрашиваю я, заходя в вожатскую.
- Спасибо, бро, что прикрыл меня, – раздается с койки приглушенный голос Матвея. – Уже не так болит, но голова как чумная. Все на месте?
- Ромео вернул на место, – подтверждаю устало. – Ты был прав, что как только ребятня осваивается, начинаются проблемы.
Скинув кроссовки и носки, я ложусь на свою кровать и вытягиваю ноги, так что они свисают над краем. В красных домиках есть специальная кровать под мой рост, с тоской вспоминаю я. Я ее самолично модифицировал, чтобы спать с комфортом, а потом пришла Александрова и отняла у меня и кровать, и комфорт.
- Слушай, у тебя все нормально? – вдруг спрашивает Матвей. – Ты какой-то нервный в этом году. И это сейчас не подкол. Я серьезно беспокоюсь.
- Нормально все. Год был непростой, но я справляюсь.
- Я слышал про твоего отца. Мне жаль, Кир.
Ответить на это мне нечего, поэтому закинув руки за голову, я буравлю взглядом потолок. Я научился с этим жить, но как всегда при воспоминаниях о папе начинает ныть в груди и щипать в глазах. Говорят, пройдет со временем. Не знаю. Я даже не хочу, чтобы проходило, потому что это тоже своего рода память о нем.
- У тебя с Ларисой серьезно? – меняю я тему.
Этот вопрос вертится у меня на языке уже несколько дней, с тех пор как после памятной игры в пляжный волейбол я застал их за кабинкой биотуалета со спущенными шортами, но как-то не было подходящего момента, чтобы задать его Матвею.
- Ну, как серьезно? – он сухо усмехается. – Нравится она мне.