Лето, когда ты была невестой - стр. 11
Близился полдень. В голове Сольгерд жужжал рой вопросов, но задавала она их всё реже – всё равно Брегир не отвечал.
– Почему я не помню тебя после? Ты перестал служить отцу?
– После я стал… непригоден для службы цесарю.
И это был единственный ответ, который она получила. Об остальном приходилось лишь догадываться, и каждая следующая догадка была невероятнее предыдущей.
Они выехали на небольшую полянку, поросшую травой почти в человеческий рост.
– Где-то здесь была заброшенная охотничья яма, – сказал Брегир, пуская коня по краю поляны, чтобы ненароком не угодить в ловушку.
Внезапно конь встал как вкопанный, а потом в испуге попятился, и из травы по ту сторону поляны поднялся на задние лапы высокий косматый медведь. Сольгерд тихонько ахнула.
– Ш-ш-ш, – зашипел над ухом Брегир, успокаивая то ли её, то ли лошадь, то ли всех сразу. – Не делай резких движений.
Он медленно повернул коня обратно в лес, не выпуская из вида медведя, который, казалось, и не думал на них нападать. Но стоило путникам убраться под сень деревьев, зверь выбежал на середину прогалины, вновь встал на задние лапы и заревел. Конь взвился на дыбы и едва не выкинул Сольгерд из седла, но Брегир удержал её. Медведь закричал, и Сольгерд в этом рёве послышались отчаяние и боль. А через мгновение раздался другой, приглушённый и слабый рык.
– Что это, Брегир? Медведь ранен?
– Нет, он вполне здоров, как видишь.
Он подстегнул коня, чтобы побыстрее убраться от опасного места. Рёв раздался ещё раз, но уже гораздо дальше.
– Ты слышишь, как он кричит? И кто-то ему отвечает! – не унималась Сольгерд.
– Это медведица. И медвежонок. Видимо, он провалился в старую яму.
– И не может выбраться? Брегир, он не сможет выбраться сам? – Сольгерд обеспокоенно на него оглянулась. – Брегир?
– Такие ямы делались как раз с этой целью. Чтобы зверь не смог из неё выбраться.
– И что же теперь будет с медвежонком? Он погибнет там? А мать? Подожди, останови коня!
Брегир не обращал внимания на её вопросы, и Сольгерд попыталась отобрать у него поводья или хотя бы соскочить с седла. Не вышло ни того, ни другого.
– Брегир! – воскликнула она, в бессильном возмущении пихнув его кулачком в плечо.
– Что? Что ты от меня хочешь?
– Разве мы им не поможем?
– Кому – диким медведям?!
– Матери и малышу, попавшим в беду! Брегир, мы не можем их бросить!
Он закатил глаза и тяжко вздохнул.
– И как ты это себе представляешь? Мать задерёт нас раньше, чем я успею спуститься в яму.
– Не задерёт! Ей нужна помощь, и если она поймёт, что мы можем ей помочь…
– Это медведь, Сольгерд! Он, представь себе, не знает, что есть на завтрак глупых цесаревен неприлично!