Лето - стр. 24
У каждой вещи и каждой части тела есть свои собственные мысли и желания. Можно подслушать мысли ноги, мысли руки, мысли большого пальца, мысли каждой молекулы, каждого атома. Нога говорит: I am not your foot. Рука говорит: I am not your arm. Мозг говорит: Я не твой мозг. Я говорит: Я не твоё я.
Гоша покупает Егору в магазине ящериц, змей, надувных свиней. Только летучих мышей и лягушек не хватает. Егор принимает ванну с этими существами: с ящерицей и змеёй. Змея длинная, гибкая, опасная. Гоша принёс её у себя на шее. Должно быть, у маленьких демонов такие игрушки: земноводные, пресмыкающиеся, те животные, в которых способен превращаться дьявол, его вотчина. А дети ангелов играют в белогривых лошадей, пони, радужных птиц, зайчиков. Чтобы заколдовать, ведьма может подсунуть жабу в ванну. Я тоже хочу принять ванну со змеёй или жабой, лежать с закрытыми глазами, чувствовать, как она плавает рядом, холодная, скользкая.
Никогда не учила Егора стыдиться наготы. Вдруг сегодня, когда его раздевали в комнате були, на кровати под иконами, он засмущался и сказал: «Иконы захихикают».
Однажды я приняла волшебное вещество и увидела: абсолютно на всех вещах – в воздухе, на земле, на поверхностях предметов, на собственной коже – всюду один и тот же мелкий рисунок, письмена, похожие на какие-то иероглифы, значки, символы, коды. Очень красивые письмена. Смысл пульсирует, как вдох и выдох, и когда смысл вкладывается – всё ярче проступают и светятся эти скрытые письмена, а когда смысл исчезает – письмена разлетаются в пустоту, как какие-то дхармы, которые потом вновь собираются в текст, образованный на пустоте.
Когда мне было тринадцать и мы занимались магией, мы все писали на древнемагическом языке. Этот навык приходил сам: в какой-то момент человек садился и начинал писать странные письмена, напоминающие какие-то древние алфавиты, то ли иероглифы, то ли арабскую вязь. Говорить на этом языке мы не пробовали, только писали, а С. иногда расшифровывал написанное. Сейчас я думаю, что это было асемическое письмо. Иногда на меня находит вдохновение, и я начинаю писать таким способом. Эти письмена очень похожи на те письмена, которые начертаны на всех вещах в мире. Я думаю, их можно расшифровать, но не в лоб, а каким-то внутренним сложным способом. Я люблю нечитаемые записи, таинственные коды, детские каракули, примитивное письмо и древние непонятные мне языки, которые остаётся только созерцать. Языки, смысл которых определяется не заданной грамматикой и словарём, не какими-то стереотипными формами, а восприятием и интуицией.