Лесная ведунья. Книга первая - стр. 42
А вот мне архимаг сам похлебки набрал сполна, тарелку галантно протянул, пристально за каждым движением следя. А едва я за ложку взялась, насмешливо поинтересовался:
– И даже не спросишь, не отравлено ли?
– Я хотела, – честно призналась рабу, – но решила тебя не обижать.
– Спасибо, добрая госпожа, – язвительно ответил он.
Но несмотря на язвительность, взгляд его, на меня направленный, стал каким-то задумчивым, что ли.
Из дома выскользнул домовой за добавкой, поцокал одобрительно, хваля повара, и умчался обратно в избу.
– Твой первый су… в смысле похлебка? – спросила я, осторожно набирая варево в ложку.
Пахло вкусно.
– Практически, – мрачно ответил архимаг, у которого впереди была в лучшем случае смерть, в худшем безумие… ну, это он так думал.
А вот я точно знала, что вообще-то у него впереди была я, и надо бы ему как-нибудь на это намекнуть, только я еще не придумала как.
И вкус у похлебки оказался тоже потрясающим, я даже глаза прикрыла от удовольствия – вкусно. Давно я горячего такого не ела, соскучилась.
– Короче, сделаем так – готовишь теперь ты, – решила, набирая уже пятую или шестую ложку, я, кажется, после первой счет потеряла.
Маг скептически посмотрел на меня, усмехнулся и сказал:
– Ты ведь уже поняла, кто я. Повар из меня не лучший будет, я уже лет сорок как не готовил в принципе.
Чуть не подавилась, удивленно взглянула на него и честно призналась:
– Просто поверь, я готовлю хуже.
Подумала и призналась еще честнее:
– И ведьма из меня примерно такая же. Никакая в смысле.
Теперь аппетит пропал у мага, а взгляд его стал очень, просто очень напряженным.
Подтверждая его худшие предположения, добавила:
– Печать будем снимать.
– Дура, – тихо, но очень отчетливо произнес архимаг.
Пожала плечами, ничуть не отрицая.
И не удержавшись, спросила:
– Ты ведь клеймо неспроста мне показал, не так ли?
И на него посмотрела с улыбкою.
И вот знаю же, что сама по себе я так себе, а вот улыбка у меня светлая да приветливая, и люди обычно на улыбку мою улыбкой же и отвечают – а мужик мой лишь помрачнел сильнее. Затем кинул ложку в свою тарелку с недоеденной третьей порцией похлебки, отложил посудину, развернулся ко мне всем своим внушительным разворотом плеч и вдруг спросил:
– Тебе сколько лет, ребенок?
И я обиделась. Серьезно обиделась. За что он вот так со мной?
– Сам – дитя малое! – высказалась в запальчивости.
– Да уж постарше тебя буду! – не остался он в долгу.
Я помолчала, разъяренно глядя на доходягу этого, у которого гонору прямо как у архимага без трудностей в жизни вообще, да и… есть продолжила.