Лес Мифаго. Лавондисс - стр. 92
– Я не собираюсь бросать тебя, Гуивеннет. Никто не сможет разделить нас: ни лес, ни мой несчастный брат, ни эта бестия, Урскумуг.
Она опять прижалась ко мне и очень-очень тихо, как если бы знала, что просит о чем-то невозможном, сказала:
– Присматривай за мной.
Присматривай за мной!
Я улыбнулся тогда. Я? Присматривать за ней? Все, что я мог сделать – не терять ее из виду, когда мы охотились на краю леса. Преследовали ли мы зайца или дикого поросенка, я добивался успеха только потому, что проливал море пота и всегда бежал на грани жизни и смерти. Гуивеннет же всегда была быстрой, умелой и смертоносной. Она никогда не сердилась из-за моей плохой выносливости, по сравнению с ней, конечно. Она с улыбкой пожимала плечами, если охота оказывалась неудачной, и никогда не хвасталась удачной охотой, хотя я, в отличие от нее, бурно радовался, когда мы могли разнообразить нашу диету продуктами лесной стратегии и охотничьего мастерства.
Присматривай за мной.
Такая простая фраза; она заставила меня улыбнуться. Да, в любви она была так же уязвима, как и я. Но я считал ее некой могучей силой, вторгшейся в мою жизнь. Она руководила мной, почти во всем, я этого не стеснялся и не стыдился. Она могла – почти без усилий! – пробежать через подлесок полмили и перерезать горло сорокафунтовой свинье; однако именно я, более организованный и спокойный, делал все, чтобы обеспечить ей более комфортабельную жизнь.
У каждого свой талант, и каждый добровольно вносил свою долю. Шесть недель я прожил вместе с ней, шесть недель настоящей глубокой любви, и я научился легко смотреть на ее лидерство, потому что она – охотница, умевшая выживать в любом лесу, одиночка во всем – решила связать свою жизнь с моей, и я наслаждался этим.
Присматривай за мной!
Как если бы я мог. Как если бы я мог выучить ее язык и узнать об ужасных страхах, которые преследовали самую прекрасную и невинную девушку в мире.
– Гуин, что ты помнишь, самое раннее?
Стоял поздний полдень. Мы огибали лес с юга и находились где-то между ним и Райхоупом. Облачно, но тепло. Вчерашнее уныние прошло, и, как часто случается с молодыми любовниками, недавние тревога и боль сделали нас еще ближе, еще веселее.
Рука в руке, мы прыгали по высокой траве и осторожно обходили кишащие насекомыми кучи коровьего навоза; на горизонте виднелась высокая норманнская башня собора Св. Михаила. Гуивеннет больше молчала, хотя иногда тихонько напевала себе странную мелодию, похожую на музыку Джагут. По Нижнему Корчевью бегали какие-то дети, играя с собакой и весело смеясь. Увидев нас, они сообразили, что забрались на чужую землю, и быстро убежали, скрывшись за невысоким холмом. Истерический собачий лай еще некоторое время плыл в спокойном воздухе. И еще я увидел одну из райхоупских девушек; она неторопливо скакала к Св. Михаилу по тропинке для верховой езды.