Леона. На рубеже иных миров - стр. 93
— Мне теперь, матушка, значит главным быть. Не беспокойся, я позабочусь о вас.
Чего стоило осунувшейся женщине не разрыдаться от его слов — ведают только Боги.
Павлош серьезным парнем уродился, не зря отец гордился им. И в трудную для семьи минуту, он чувствовал на себе огромную ответственность, искренне считая себя теперь главным добытчиком и защитником семьи. Завсегда старался как можно больше помогать по хозяйству, не давал сестрам тяжелую работу делать. Даже за дичью бывало в лес ходил, когда совсем голодно стало. Отец у них был охотником и успел кое-чему научить подраставшего сына. Но много ли принесет десятилетний малец? Потому паренек напросился к добрым хозяевам «Радушного Вепря» взять его в помощники конюха. Все больше, чем ничего, а так хоть кормили досыта да платили исправно, и порой перепадала от щедрых постояльцев медяшка, а то и полушка[2], если повезет.
Сестра его — Таша, в семье самой старшей была. Ей по весне уже девятнадцать стукнуло — еще немного и перестарком станет, выйдет вот-вот из брачного возраста. И до чего ведь пригожая, а все в девках ходит — к ней уже и свататься почти перестали — отказывает всем. Куда ж тут замуж, когда на твоем попечении больная мать и шестеро младшеньких.
Леона вдруг вспомнила, как видела девушку, радостно гуляющей на торжищах с полными руками покупок. Кольнула неприятная догадка, и стало ей жутко совестно за свои дурные мысли, будто Ташка по глупости или наивности легла в постель к постояльцу. Не в том, видно, дело было, не в том…
— Эй, ты куды собралася, девка? Вороты-то ищо закрытые! Не пропущу раньше времени, не можно так! — раздался вялый сонный окрик.
Леона, за своими невеселыми размышлениями добредшая уже до ворот, спустилась с коня, собрала в руке поводья и двинулась в сторону ворчавшего стражника.
— Я и не прошу. Подожду, как положено.
Возмущавшийся стражник ничего не ответил, только молча передернул плечами и равнодушно отвернулся. А вот второй страж порядка оказался более подозрительным. Он нахмурился и мнительно спросил:
— А чего эт такая спешка? Еще и одетая не как добрая девка. Может, ты украла чего, а щас бежать удумала, пока село со сна не оклемалося?
Леона опешила. Грубость и столь наглое, беспочвенное обвинение ввергло ее в глубочайшее возмущение. Однако девушка быстро взяла себя в руки и подавила жгучее желание нахамить чересчур ответственному и нелюбезному стражу — а то ведь и правда потащит к старосте еще, не за воровство, так за грубиянство. Придав лицу слегка простоватый и подобострастный вид, она ответила: