Леона. Книга 2 - стр. 14
Гнев от чего-то все пуще жег грудь. Давно уж не было такого, чтоб что-то смогло вывести его из себя. А тут поди ж ты… Сам он в этом возрасте уже был отцом и главой семьи. Семьи… То, что у него осталось на месте сердца, болезненно сжалось. И мучительная тоска лишь сильнее разгорячила его кровь.
— Чтоб ты знал — ты сюда являешься, чтобы не подохнуть раньше времени, ежели тебе вновь случится взять в руки меч! И уж поверь, те, кто заставит тебя вынуть его из ножен, сделают все, чтобы отвлечь и поглубже всадить клинок в брюхо! И, загибаясь, ты беспомощно будешь смотреть, как ее насильничают! — наставник зло ткнул пальцем в сторону девушки.
Обидные слова, будто иглы врезались в насупившегося парня. Словцен злился, но понимал, что Воимир прав. Он хотел было, повинившись, опустить голову, спрятать глаза от яростного взора наставника. Но что-то остановило парня. И едва начав склоняться, он вдруг замер и поднял от земли взгляд. Уши его горели от стыда, сердце в груди бешено билось о ребра, но он не отводил глаз от лютующего учителя, стойко принимая обрушившийся на него гнев.
Замерев, Леона слушала свирепую брань, и где-то внутри у нее зарождался животный страх — хотелось поджать хвост и свернуться клубочком в уголке. Прежде им не приходилось видеть наставника в гневе… Нет, тон его никогда не был ни ласков, как у Добролюба, ни мягок, как у Гостомысла… Но не обрушивал он на учеников прежде яростное неистовство, не бранил резкими словами, режущими не хуже лезвия меча. Леона отчасти была согласна с мужчиной, но внутри все равно неприязненно кольнула обида за доброго друга.
— Леона! — рявкнул наставник на замершую девушку, да так, что она вздрогнула от его взгляда — словно не человек на нее глядел в тот миг — зверь. Почуяв ее страх, наставник словно пришел в себя и, охолонув, спокойнее, но не менее жестко велел: — Встаешь теперь со мной. Вперед, быстро. С таким защитничком у тебя вся надежда лишь на себя!
Леона пошла к мужчине, с мысленной усмешкой подумав о том, что она всегда только на себя и рассчитывала. Так учила ее Ружена. Так еще в детстве ее научила жизнь…
Перед внутренним взором ее вдруг предстал Гостомысл укоризненно качающий головой, словно говоря: «лукавишь дитя, пред собой лукавишь…».
Важная мысль смутным зародышем появилась вдруг у Леоны в голове, словно приблизившая ее к отгадке странных слов, сказанных учителем накануне. Появилась и тут же распалась неясным туманом, едва Воимир вновь подал голос.
— А ты! — обратился наставник к Словцену. — Подбирай сопли и смотри!