Лекс Раут. Чернокнижник - стр. 29

Я налил себе еще хелля и постучал по кувшину, требуя добавки.

Кстати, о любовницах.

Подавальщица с призывной улыбкой склонилась над столом, ставя новый кувшин и зазывно улыбаясь. Я благосклонно кивнул. Почему бы и нет? После сытного обеда уведем жену соседа… Ну или подавальщицу трактирщика, один демон. Чур меня!

– У тебя, говорят, монеты водятся? – девушка уселась мне на колени, прижалась пышной грудью.

– Угу.

– Много? – голос стал жарче, а грудь потерлась настойчивее.

– На тебя хватит, – обрадовал я.

– Уверен? – захихикала она. – Я стою дорого!

– Ага. Пол медяка в базарный день, – буркнул я. При ближайшем рассмотрении у нее обнаружилось отсутствие переднего зуба, что несколько поумерило мой пыл. Хотя…Я прикинул, как она будет смотреться передо мной на коленях, вроде, выходило неплохо. Подавальщица мои колебания решила пресечь на корню и, не мудрствуя лукаво, приступить к делу. Я расслабился, позволяя девице зарабатывать свою монету. Даже почти пожалел, что заплатить нечем, старается ведь.

Правда, прервали нас самым бессовестным образом. Тот самый хмырь, что спал на лавке, внезапно проснулся и вскочил, вращая башкой на толстой шее. А увидев меня с девицей на коленях, побагровел и заорал:

– Урод! Ты лапаешь мою жену!

– Это она меня лапает, – пояснил я и демонстративно взмахнул зажатой в ладони кружкой. От резкого движения меня слегка повело, кажется, хелль действительно оказался неразбавленным. Девица собиралась шустро исчезнуть, но я вовремя перехватил ее поперек талии.

– Куда это ты собралась?

– Отпусти ее! – снова взревел детина и бросился на меня. Я ловко отшвырнул девицу, так что она плюхнулась как раз перед «муженьком», он споткнулся о неожиданно возникшую пышнотелую преграду, равновесие не удержал и повалился на стол.

– Тупой громила громче всех падает, – глубокомысленно изрек, застегивая штаны и отскакивая в сторону.

– Что? – не понял детина.

– Народная мудрость, – пояснил я.

– Убью-у-у-у!

– Не говори хрен, пока не выкопаешь, – я метнулся к двери и с изумлением понял, что ноги меня не слушаются. Они стали легкими и ватными, словно не моими. Тело, казалось, существовало отдельно от головы, и подчиняться приказам отказывалось напрочь. Я выругался. Но и тут не впечатляюще, потому что язык тоже ощутимо заплетался. Чтобы я так напился с кувшина хелля? Да мы с Армоном могли и десяток на двоих приговорить, и ничего! Ну, по крайней мере – терпимо! И это означало лишь одно, что ушлые мошенники меня чем-то опоили.

– Что за… – начал я и споткнулся. Парнишка – вестник шустро из трактира сбежал, почуяв неладное, детина уже поднялся и снова попер на меня.