Лекции по истории позднего Средневековья - стр. 28

рабство было невозможно, но перевороты в сфере идей медленно переводятся на факты, поэтому положение средневекового раба, виллана, вообще всего сословия, стоявшего на различных ступенях этой лестницы, немногим было лучше состояния древнего раба, хотя немецкие историки с особенною гордостью говорят об улучшениях, принесенных германцами в это сословие.

Улучшение совершалось более в сфере идей, нежели в сфере практических отношений. Мы не имеем ни одной достаточной монографии об этом предмете. Недостаток[45] объясняется трудностью предмета, и летописцы смотрели более на верхушки общества, в победах и страданиях которых выражались шаги истории, между тем как раба и среднего сословия как будто бы не было.

Надобно посвятить чрезвычайно много трудов, чтобы из разнородных источников составить ясное понятие о состоянии рабов,[46] и к этому надобно прибавить, что отношения их изменялись в частностях, хотя в общем были одни и те же; в Германии одни отношения, во Франции другие. В самой Германии можно пересчитать бесчисленное множество отношений владетелей к рабам; они условливались не одними роковыми географическими условиями, но исходили часто из наглой воли необузданных владетелей;[47] тем не менее я считаю необходимым сказать о некоторых трудах: Histoire de l’esclavage dans l’antiquite du Vallon – самое обширное сочинение[48]Д. Яновский, поляк, работает над второю частью этого труда – над историей рабского сословия в Средних веках. Из этого труда мы еще ничего не имеем. Наконец, есть довольно дельная монография Био – Histroire de l’esclavage dans l’Occident; она одна из первых попыток на этом трудном поприще, хотя далеко не удовлетворяет всем требованиям.

Я сказал о том смягчении прежних суровых римских понятий, об отношении господина к рабу, о смягчении, принесенном философскими идеями; я не указал на Сенеку,[49] можно представить и других писателей II столетия, но эти идеи не были принадлежностью немногих,[50] они вошли в законодательство, вошли в общественную жизнь, и во II столетии, мы видим в особенности, например. Богатые римские владельцы заботятся о воспитании своих рабов; древний Катон тоже образовывал своих рабов, но чтобы продавать их дороже; здесь же было дело чисто филантропическое. Тем не менее отношения рабства древнего не могли быть совершенно уничтожены.

В общество, построенное на античных основаниях, вместе с христианством вошли разрушительные элементы. Уже одно понятие[51] о равенстве, об общем происхождении всех людей нанесло удар юридическим законам. Когда германцы заняли римскую почву, они нашли здесь готовое сословие колонов и рабов; и те и другие не были чужды германцам. Леты представляли сходство с колонами, они не обязаны личными службами,