Легко видеть - стр. 47
Разговоры с Ниной часто касались разных историй, случавшихся с сотрудниками ОКБ. Обычно Нина знала их лучше Михаила, наверняка ей было известно и о его романе с Наташей, но вот о нем-то она ни разу не упомянула и не спросила – то ли из такта, то ли по какой другой причине – Михаил затруднялся сказать. Он убедился, что Нина – более глубокий человек, чем можно было подумать, зная о ее служебном и домашнем окружении, но на чем основывалась его уверенность, он долго не мог понять. Их разговоры происходили либо в метро, либо в трамвае, либо во время пеших возвращений от метро по домам. Около улицы, на которой жил Михаил, они прощались, и Нина шла дальше одна. Михаил никогда ее не провожал. Потом настал период, когда они долго не сталкивались нигде – ни на работе, ни по дороге. Оказалось, она болела, но чем именно Михаил не позволил себе спросить, а сама она умолчала. Однако один симптом своей болезни она не могла скрыть. По каким-то причинам, особенно легко зимой, она задыхалась. Лишь четырнадцать лет спустя, распознав у себя заболевание бронхиальной астмой, Михаил осознал, чего стоили Нине их совместные пешие прогулки от метро к своим домам вместо более комфортной для нее поездки на трамвае. Иногда она бывала вынуждена останавливаться, чтобы хоть как-то придти в себя и отдышаться. Тогда он видел в ее глазах и боль, и смущение из-за приносимого ему неудобства. Долго, очень долго до него не доходило, по какой причине при всякой встрече Нина была готова обречь себя на получасовое мучение с удушьем. Ничем другим она так и не выдала себя.
Михаил вспомнил об этом через десять лет после знакомства в трамвае, случайно столкнувшись с Ниной на улице в старом районе, где давно уже не жили ни он, ни она. Вместе с Ниной был ее сын-подросток. Она явно обрадовалась встрече, да и он мог считать себя формально достаточно свободным, чтобы ответить ей той же радостью, поскольку как раз тогда уже разошелся с Леной, тем более, что Нина с готовностью продиктовала ему новый адрес и телефон. Но…У Михаила уже была Марина. Поэтому Нине он так и не позвонил, хотя при других условиях был бы не против. Не против ее любви.
Вот с Мариной ему действительно сказочно повезло как раз незадолго до встречи с Ниной. Он уже понимал, что лучшего в его жизни определенно не будет, что это действительно самая высокая вершина его любви, и любые другие открывающиеся возможности уже не могли конкурировать с той, которая уже определенно привела его к счастью.
И сейчас, на Реке, ему вновь страстно захотелось быть с Мариной и в ней, и он еще долго лежал в раскаленном состоянии, представляя, как могло бы быть с ней вдвоем, но в конце концов, измученный невыполнимым сейчас желанием, незаметно уснул.