Легенда о солнечном свете - стр. 11
Как Рыжов добрался обратно до больницы, и как он смог вообще идти со своими коленями, и всем остальным, что у него барахлило, никто не знает. Но придя в отделение, он первым делом принял стакан спирта. Залпом. Потом уколол обезболивающее. А потом закончилось дежурство.
Ещё до утренней планёрки об этом инциденте уже знала вся больница. На конференции даже появился главный врач, чтоб посмаковать подробности. Многие доктора открыто посмеивались над Марией, другие по-доброму смеялись над многострадальным Рыжовым. В целом, было весело. Главный врач, подсев поближе к Марии, без малейшего упрёка тихонько спросил:
– Кривулина, ну как же так?
– Вы же сами сказали, бдительной надо быть, и самодеятельностью не заниматься.
– А что это было, если не самодеятельность? Ну сказал же реаниматолог: «В морг!» Значит в морг и всё. Или ты решила, что умнее деда Рыжова?
– Ну простите…
– У старика прощения проси. Он после ночной пробежки голышом по морозу, поди сляжет. Ёжкин кот!
Маша потом старалась Николая Сергеевича стороной обходить, в реанимацию «носа не казала». Так стыдно было.
В общем, в очередной раз развеселился Борис, вспомнив эту историю. В ординаторской он ещё раз покурил, отхлебнул остывшего чая и отправился в операционную. По пути мило недвусмысленно подмигнул медсестре Ире, возившейся на сестринском посту с документами. Здесь же уже сидели Саша Руденко с мамой. Мальца немного потрясывало, оперироваться он не хотел, а спокойная Ира, с лицом знающего специалиста рассказывала ему про то, что аппендицит – это не страшно, и всем его вырезают в детстве. Убеждала не бояться. Уже через десять минут мальчик лежал на операционном столе, сжав губы и приготовившись к самому дурному. Борис, перед тем, как «помыться» (прим: мыть, обрабатывать руки хирурга спец. средствами перед операцией) наклонился над ним и сказал:
– Сашок, расслабься. Сейчас будешь мультики смотреть. Тебе какие нравятся? Заказывай!
– «Ниндзяго. Мастера Кружитцу».
– Ч-чего?
Тут в предоперационную вбежала запыхавшаяся Кривулина:
– Борис Владимирович! – крикнула она. – Вы же меня обещали взять помогать.
– Так я тебя и жду, «мойся» давай скорее.
Анестезиолог покачал головой. Опять эта Кривуля. Сейчас с аппендюком час возиться будут. Через минуту маленький пациент уже смотрел свои мультики (возможно, как раз про «Мастеров кружитцу»), а хирурги приступили к операции.
Глава третья. Манускрипт
Содержание фолианта вызывало благоговейный трепет в душе у Якова. Он погрузился в чтение, прижав крепче к себе родную Сару. Под мерный стук капелек, падающих с белоснежных сталактитов причудливой формы на гладкое скальное дно пещеры, он вдумчиво и с выражением произносил каждое слово, понимая, что внимание жены рассеянно, и ей трудно сосредоточиться на более или менее длинной мысли. Сознание её было спутанным, но в глазах читался слабый интерес. Свидетель тех событий, что произошли пять веков назад, оставил после себя послание потомкам, жителям подземелья. В общем, Яков о том, что его народ – есть жители подземелья, не знал. Ведь никто не рассказывал ему, что каменный мир, в котором родился он сам, его родители и прародители – это лишь малая часть большого, настоящего, светлого мира, который есть там, наверху. Именно манускрипт лёг в основу легенды о солнечном свете, которую тайно передавали из-уст в уста люди каменного мира.