Легенда о «Ночном дозоре» - стр. 30
Раньше Старыгин был склонен думать, что Рембрандт руководствовался только своими творческими капризами, теперь же вполне возможно, что в картине есть своя строгая система, все персонажи важны. А вот для какой они служат цели, он обязательно узнает.
Первое, что увидел Старыгин, пройдя таможенный и паспортный контроль, – это свое имя, написанное на картонном листе крупными латинскими буквами. Картонку держала высоченная девица, одетая в черные обтягивающие джинсы и кожаную курточку непонятного цвета и покроя – всю прошитую нарочито суровыми нитками.
«Наверное, это очень модно», – подумал Старыгин, с опаской приближаясь к девице и замечая, что пуговицы на курточке разного цвета и фасона.
– Добрый день! – сказал Старыгин по-английски, приблизившись и задрав голову, потому что девица вблизи оказалась выше него. – Дмитрий Старыгин – это я. А вы, очевидно, та особа, кто отвезет меня к доктору Абсту?
– Я – доктор Абст, – ответила девица низким хрипловатым голосом и сняла темные очки. – Доктор Катаржина Абст. – И добавила сухо по-русски: – К вашим услугам.
Старыгин мог с первого взгляда определить довольно точно возраст картины. Более того, он мог точно определить возраст какой-нибудь женщины, изображенной на картине. Но с реальными женщинами у него такое получалось плохо. Доктор Катаржина Абст была высока, худа и немного угловата. Темные волосы подстрижены коротко, так что прилегали к голове наподобие шапочки. Очень темные вызывающие глаза и большой ярко накрашенный рот.
«Наверное все же тридцать-то ей есть, – подумал Старыгин, – не сразу же после школы она защитила диссертацию… Черт бы побрал эту косметику! Недаром есть поговорка: никогда не заглядывайтесь на женщину, только что покинувшую салон красоты, – она может оказаться вашей бабушкой!»
– Где вы так хорошо выучили русский? – задал он традиционный вопрос.
– Училась в Москве, – коротко ответила она, и он постеснялся спросить, как давно это было.
На стоянке возле аэропорта пани дожидался ярко-красный дамский «Пежо».
– Если вы не устали с дороги, – бросила она Старыгину, усаживаясь в машину, – я бы хотела сразу же отвезти вас в Карловы Вары к Коврайскому.
– Это тот человек, который купил картину Свеневельта?
– Да, он, Борис Коврайский. Пан Мирослав Пешта позвонил мне вчера, и я сразу договорилась с Коврайским о встрече, чтобы не терять времени.
Это следовало трактовать таким образом, что доктор Абст – очень занятая леди и что она согласилась сопровождать Старыгина к господину Коврайскому только из хорошего отношения к Мирославу Пеште, а вовсе не из-за прекрасных глаз самого Старыгина.