Ледяной клад - стр. 3

Максим ножом ворошил картошку на сковороде.

Михаил порывисто раздувал ноздри – так вкусно било в нос жареным салом.

– Так оно и есть. При таком морозе обязательно все вымирает, – сказал Максим и переставил смачно журчащую сковородку на стол. – Я тебя предупреждал: не ходи.

– Не ходи! А я, брат, так считаю: для человека погода значения не имеет. Что тебе когда положено, то и делай. В мороз ли, в пургу. Силу характера иначе как приобретешь? Стоило нам с тобой ехать сюда, если только возле печки отсиживаться, – он всунул босые ноги в полуботинки и перебрался вместе со скамейкой к столу.

– Если бы, понимаешь, у меня руку не разбарабанило…

– А это другое дело. Тут – сам дурак: – Михаил кривился: картошка обжигала ему рот. Он глотал ее с придыханием, как пьют неразведенный спирт. Глотал и постукивал себя по гулкой груди. – Дурак, говорю. Что такое грязь и микробы, тебе объяснять нечего. Побоялся маленькой боли – теперь с большой походи.

Он говорил очень громко – бывают от природы такие горластые парни, и Максим все время оглядывался на дальний угол, куда едва достигал от стола свет семилинейной керосиновой лампы. Из-под одеяла там теперь торчал белым пятнышком кончик носа. А Михаил знай отваливал от буханки ржаного хлеба ломоть за ломтем, выскребал подчистую сковороду, с присвистом тянул из эмалированной кружки чай и не обращал на Максимовы взгляды никакого внимания.

– До сих пор по всему телу мурашки бегают, – говорил Михаил, поглаживая плечи и грудь. – Выползают откуда-то изнутри. А знаешь, вообще-то действительно можно бы в тайге и замерзнуть. То есть полностью, до смерти. Помнишь, у Джека Лондона…

– Ты бы малость потише, – попросил Максим.

Михаил поутюжил ладонью свой длинный нос. Видимо, сообразил.

– А какая неволя его к нам закинула? – все же немного снижая голос, спросил он.

Максим пожал плечами.

– Видал, с Ингутом что делается? Буровит, наледь по колено. От метеопункта к рейду прямая тропа, да попробуй пройди сейчас через реку по ней. Там тоже такая картина.

– Так ведь пока лед не закрепнет, дороги и здесь не будет! Не понимаю: от метеопункта человек вышел к Ингуту, видит – на тот берег ходу нет. Зачем же зря шагать сюда?

– На лыжах.

– Хотя бы и на лыжах! Теперь надо тащиться ему и еще дальше, на мост. А через Каменную падь, кто не знает, к мосту напрямки ни за что не пройдешь. Придется делать загогулину километров в пятнадцать. Не завидую. И чего понесло человека?

– Она говорит… – шепотом начал Максим.

– Она?!

Ну да… Едва до нас добралась. Лыжни-то нету, прямо по сугробам брела, замучилась. Щеки себе поморозила.