Ледопас. Пробуждение льда - стр. 29
– Скажешь, когда мы заблудимся, – крикнул ей Ялат, стараясь перекричать рёв двигателя снегохода и свист ветра.
Оксана ничего не ответила. Она сбавила скорость, чтобы не наскочить на какой-нибудь камень – они в изобилии раскиданы по Курайской степи ещё со времён последнего оледенения. В те времена на месте Курайской степи было огромное озеро, в которое с окрестных гор сползали ледники и окунали свои голубые языки в воду. По дороге к озеру языки срывали со своих мест огромные обломки скал, крошили их, дробили, измельчали. Достигнув воды, концы ледников откалывались, и получались айсберги, медленно плавающие по водной глади в летнее время года. Внутри айсбергов оставались обломки скал, вмороженные в них. Когда айсберги таяли, освобождённые ото льда камни опускались на дно водоёма. Впоследствии озеро исчезло, а скалистые обломки так и остались лежать на его высохшем дне. Некоторые из них достигали огромных размеров – несколько метров в ширину и высоту. Как раз на один из таких камней и налетели спасатели несколько часов назад.
Забрало шлема всё время запотевало, и Оксана в конце концов просто открыла его. В глаза тут же посыпалась колючая снежная пыль, щёки заныли от холода. Как бы ни были тепло одеты дети, но через час оба стали подмерзать. У Оксаны окончательно онемели пальцы рук. Наконец, девочка остановилась. Слева темнел серыми тенями лес. Поперёк их пути лежала белая ровная дорога, уводящая в снежную мглу.
– П-по какому поводу мы сделали остановку? – спросил Ялат.
Зубы его стучали от холода, но держался он всё так же заносчиво.
– Я замёрзла, – отозвалась Оксана, – надо развести огонь и немного погреться. Чаю вскипятить.
Девочка заглушила мотор, с необычайной грацией одетого в шубу бегемота сползла со снегохода, обошла его и выудила из своих вещей лёгкий туристический топорик.
– Держи, – протянула она топор Ялату, – наруби дров, пока я тут котелок достану.
Ялат взял топор с таким видом, словно ему подсунули какой-то необычайно опасный образец средневекового оружия. Его лицо стремительно изменялось, выражая сначала любопытство, потом недоумение, и, в конце концов, сомнение.
– Вынужден признаться, я ни разу в жизни не держал топора в руках, – наконец, произнёс он.
– Слушай, Ялат, – повернулась к попутчику Оксана, – меньше слов – больше дела. Пользоваться топором может даже обезьяна, так что, надеюсь, и ты легко с ним справишься. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы согреемся.
Ялат молча развернулся и отправился в сторону леса. Оксана открыла рюкзак, достала небольшой котелок и нагребла в него снега. Пальцы слушались плохо, она скинула перчатки и засунула руки в рукава, обхватив себя за тёплые запястья. Ветер гудел, путаясь в густых ветвях лиственниц, густо облепленных снегом. Где-то рядом глухо звенел топориком Ялат. Ни птичьих криков, ни звериного шороха – казалось, что лес вымер. Девочка нашла более-менее тихое местечко, укрытое от ветра с одной стороны кустами карликовой берёзки, а с другой – большим валуном. Снега тут было немного, так что Оксана решила, что костёр разводить лучше всего здесь. Ялата пришлось ждать целую вечность. Наконец, он вынырнул из снежной тьмы. В руках у него было три небольшие ветки.