Ледопас. Пробуждение льда - стр. 28
Оксана обернулась так быстро, что чуть не свернула себе шею. Капюшон мешал видеть, так что она скинула его одним быстрым движением руки. На пороге сарая стоял Ялат. За его спиной болталась небольшая сумка.
– Если честно – нет, – охрипшим от неожиданности голосом отозвалась Оксана, – Но я каталась на мотоцикле, думаю, тут не на много сложнее…
– Это меня очень радует, потому что моя жизнь сложилась таким образом, что мне не представилась возможность освоить вождение снегоходов.
Оксана мысленно закатила глаза на эту вычурную фразу. «Сказал бы, мол, клёво, а то я не умею рулить – и дело с концом» – подумала она, но сказала другое:
– А ты чего тут делаешь?
– То же, что и ты – сажусь на снегоход и отправляюсь на поиски отца. Судя по всему, спасатели сегодня спасать никого не собираются. Придётся последовать твоему примеру и попытаться всё взять в свои руки.
С этими словами Ялат снял с руля разбитого снегохода здоровенный шлем и с трудом нацепил его себе на голову поверх шапки. Затем он втиснулся между Оксаной её рюкзаком, обхватил девочку руками и скомандовал:
– Поехали!
Оксана вздохнула. Ялат её раздражал. Можно было бы поехать на поиски вертолёта и без этого заносчивого мажора, но здравый смысл говорил ей, что вдвоём ехать безопаснее, чем одной. От Ялата в полевых условиях пользы ровно никакой, скорее, даже наоборот, но других попутчиков у Оксаны всё равно не предвиделось. Девочка молча нацепила шлем, последовав примеру Ялата, поудобнее уселась, выжала газ, и тяжёлый снегоход выехал из покосившейся двери в снежную пургу.
Сначала Оксане было страшно – всё-таки, она первый раз в своей жизни угоняла снегоход. Ей чудилось, что за ними организовали погоню, и что по их следам мчатся Борис Иванович с Игорем Александровичем во главе целого воинства полицейских, спасателей и представителей госавтоинспекции. На самом деле пропажу Ялата и Оксаны обнаружили только около десяти часов вечера, а то, что пропал снегоход выяснили вообще утром следующего дня. Но Оксана с Ялатом ничего этого не знали. Они смотрели сквозь запотевающие от дыхания забрала своих шлемов на укутанные снегом домишки Кокташа и на белую полосу занесённой снегом дороги. Больше ничего видно не было. Минут через пять они выскочили на Чуйский тракт. Оксана уверенно вырулила на пустынный путь, а через некоторое время свернула с него на мост, перекинутый через Чую. Чуя в этом месте разбивалась на два рукава. Через них были построены шаткие мостики для пользования в хозяйственных нуждах местных жителей. Мостики были деревянные, без перил, и после каждого половодья их подравнивали, чинили, подсыпали камней в основание, чтобы до следующего половодья их не снесло. Сейчас Чуя под мостами клубилась паром, по тёмной воде шелестела шуга, то сбиваясь в ледяные комки, то рассыпаясь на перекатах. Оксана и Ялат проскочили сначала по одному мосту, потом по другому, запетляли между домов южной части Кокташа, и, наконец, вырвались на заснеженный простор Курайской степи. Здесь ориентироваться было не просто даже в хорошую погоду. Полевые дороги то разбегались веером, то сходились, а иногда просто сходили на нет. Сейчас же, под толстым слоем снега, они вообще не угадывались. Оксана остановилась, вытащила из кармана телефон и попыталась сориентироваться. Она пристроила телефон на передней панели снегохода и снова тронулась в путь.