Леди Ректор (не) хочет замуж. - стр. 58

Несмотря на такое вот, весьма специфического рода, утешение, слезы из глаз ее хлынули ручьем.

Мало того, что хлынули. Так она еще и зарыдала. Зарыдала в голос, о Сияющая Мать.

Она, дитя не самого последнего аристократического рода, представительницы которых никогда не показывали своих чувств на людях.

Володя не глядя бросил сумки и ворвался в комнату. Одноухий Бандит довольно уркнул и сунул морду в неразобранные покупки.

Он увидел свою неожиданную находку, которая  свернулась клубочком в неудобном, древнем кресле.

Ее трясло, и рыдания рвали грудь. Мужчина растерянно глядел на тетку, которой явно было очень плохо, и не понимал причины.

Да, собственно, и не знал, что делать.

Честно говоря, не умел наш Володя обращаться с женщинами. Наверно, поэтому и был до сих пор один. И никакая наука тут не причем.

Он вздохнул, и медленно подошел к креслу. Медленно же дотронулся до ее плеча, не зная, что и сказать.

Квини же, почувствовав рядом человека, мужчину, как ни говори, вдруг подняла зареванное лицо, и, заикаясь, спросила:

-- Я сильно старая и страшная, да? 

Володя, который ожидал любых слов, но точно вот не этих, опешил.

-- Ну-у… Вы вовсе не старая и совсем даже не страшная, -- возможно более мягко постарался сказать наш физик-теоретик.

Однако Квини зарыдала пуще прежнего, и попыталась отвернуться.

Но Володя, вот как подсказал ему кто, неуклюже плюхнулся рядом с худенькой Квини, а она взяла и кинулась ему на грудь, рыдая так горько, что и каменное сердце бы растопила.

У Володи же сердце каменным вовсе не было. И он, не умело и осторожно прижал к себе рыдающую тетку. 

Вскоре рыдания прекратились.

Квини отстранилась от мужчины и подняла глаза.

Серые, штормовые и красные от слез. Она беспомощно и растерянно смотрела на мужчину. Наконец, набравшись храбрости, девушка спросила:

-- На сколько лет я выгляжу? Только скажите правду. Не жалейте, прошу.

Володя, который, хоть и не умел обращаться с женщинами, но знал, исключительно по литературе и рассказам кое-кого из бывших коллег, что возраст для женщины - это святое, замялся.

Да и сказал:

-- Да молодо вы выглядите. Сорок  точно не дашь.

Квини горько усмехнулась и сказала, глядя ему прямо в глаза:

-- Мне двадцать пять.