Леди Ректор (не) хочет замуж. - стр. 20
Потому что дядька в свое время обтянул его новой клетчатой тканью, которая выглядела вполне себе прилично. Однако вот нутро подкачало, да.
И Володя, вздохнув, решил рискнуть и на этот раз лечь на кровати.
Вот такой у него был выбор, что называется, между хреном и редькой.
Хрена мужчина уже попробовал, теперь его ждала редька.
– Что ж, – подумал Володя, стаскивая мокрые джинсы и вместе с ними мокрые же носки классического черного цвета.
– Что ж, – подумал он, оглядывая комнату и думая, куда же все это деть. И, не найдя ничего лучшего, аккуратно развесил на боковинах кресла.
– Что ж, по крайней мере, здесь экология. Это раз. Магазины далеко. Это два. О! Есть вода. Правда, на улице. Это три, – и наш физик-теоретик, таким образом себя успокоив, пришел в относительно благое расположение духа.
Оставшись в одних трусах типа «боксер», он подошел к кровати, которая сияла металлическими шарами на спинках, и плавно опустился в ее недра.
Недра недовольно поворчали, и, в наказание за непрошенное вторжение, попытались парой-тройкой пружин воткнуться в тощие бока Володи. Однако тот, оказавшись пусть даже в такой постели, заснул практически мгновенно.
Сказался стресс от всего пережитого, усталость от переезда, а, скорее всего, тот невероятной чистоты и насыщенности воздух, настолько богатый кислородом, который подействовал на горожанина почище любого снотворного.
И спал бы себе наш Володя и спал до самого утра, да не удалось мужику.
Не прошло и пары часов, как его разбудили звуки, которые и мертвого поднимут.
Где-то рядом стонал и завывал страдающий невыразимой тоской голос, полный неутолимой жаждой общения, судя по всему, с прекрасным полом.
– Да чтоб тебя-я…! – простонал спросонья Вова, и, нашарив рукой сланец, запустил им в стену, что никоим образом на голос не повлияло.
Наоборот, тот, почувствовав внимание к своей персоне, взвыл еще истошнее.
– Приехал на воздух! И здесь от вас нет покоя! – с тоской произнес Владимир, сон которого был нарушен так нагло и беспардонно.
Мужчина сел в кровати и помотал головой, чтобы немного прийти в себя.
Голос залился с утроенной тоской, выводя такие рулады, какие и не каждый тенор сможет.
– Мр-яяя! Мря-ууу! Муа-у-а-уу…
– И что же ему так неймется, боже мой, – простонал не вовремя разбуженный мужчина, – на дворе давно уже не март месяц…
На каковые его стоны обрадованный певец, на которого хоть кто-то, да обратил внимание, выдал еще одну руладу, высоты необыкновенной.
Володя, который к животному миру относился с большим подозрением, короче говоря, не жаловал он братьев наших меньших. Ну как, не жаловал.