Лед и пламя - стр. 35
Тренировка проходит хорошо. Оттачивая прыжки и вращения, я время о времени поглядываю в сторону Вернера. При виде удовлетворенной улыбки на его лице, внутри у меня все поет – для него мне особенно хочется кататься лучше.
После заминки мне звонит Виолетта Владимировна и осторожно интересуется, как у меня дела. Видимо, наше с Никитой Сергеевичем категоричное нежелание ехать в Братиславу вместе тревожит ее, поэтому я в деталях посвящаю ее в подробности дня. По вздоху облегчения, который она не в силах сдержать, я понимаю, что все делаю правильно.
Вечер я провожу в своем номере. Накануне стартов я предпочитаю побыть в одиночестве, чтобы настроиться на прокат. И пусть сегодня предательские мысли о том, что Никита Сергеевич находится в соседнем номере, атакуют мою невозмутимость, мне все же удается собраться. Только засыпая, позволяю себе насладиться воспоминанием о том, с какой теплотой сегодня улыбался мне тренер, и как красиво на нем сидела черная водолазка.
На следующий день встаю по будильнику, одеваюсь и собираю вещи, чтобы ехать на ледовую арену. По расписанию у нас утренняя открытая тренировка, которую я провожу безукоризненно. Покидая лед под аплодисменты зрителей, ощущаю в себе веру в собственные силы. Поскорее бы на старт!
Женские соревнования начинаются поздно вечером, поэтому мы с Никитой Сергеевичем на несколько часов возвращаемся в отель, чтобы я отдохнула, а к пяти вновь приезжаем на арену.
Подготовку к выступлению я начинаю с разминки в уютном спортивном зале с удобной зеркальной стеной и танцевальным станком. Под неусыпным контролем тренера я растягиваюсь и разогреваю мышцы, как вдруг чувствую острую боль в правом предплечье. Резко вскрикнув, оседаю на мат, морщась при каждом движении.
- Дай посмотрю, - Никита Сергеевич опускается передо мной на колено и осторожно ощупывает мое плечо.
Не могу сдержать глухой стон, когда его пальцы касаются места сосредоточения боли. В глазах темнеет.
- Расстегни куртку, - инструктирует Вернер озабоченно, а когда я этого не делаю, сам тянет змейку молнии вниз и помогает стянуть олимпийку.
Следующее, что я ощущаю – прикосновение теплых пальцев к голой коже, ритмично разминающих сведенную мышцу. Застываю от неожиданности, но теперь не столько от боли и страха, сколько от того, как его прикосновение отзывается в моем теле: дрожью удовольствия, бурлящей в жилах кровью, медленно разгорающимся внизу живота пламенем.
Да, он учитель, а я его ученица, и между нами не может быть никаких романтических отношений. Это я понимаю. Но понимать – не значит принимать. И сейчас вдруг настает такой момент, когда я не могу согласиться с тем, что еще недавно казалось единственно возможным. Ощущение его рук на моей голой коже, теплое дыхание, согревающее мою шею, пульсация крови в висках – окаменевшее тело не может реагировать на его близость, и мне отчаянно хочется продолжения. И это желание сильнее меня.