Лебединое озеро. Повести и рассказы - стр. 35

Супруга Краснова запросилась возвращаться: и погода худилась, и натруженные накануне ноги болели. С уговорами согласилась дойти до Волги, до которой оставалось всего ничего.

Волга встретила сильными порывами ветра и редкими для реки высокими коричневыми волнами с белыми барашками, гонимыми на закованную в железобетон набережную.

К самой реке, к железному ограждению набережной, Краснова не пошла, села среди цветников в скверике около недавно возведённого памятника царю Петру Первому, которого любая власть с неослабевающей настойчивостью представляла народу спасителем Руси.

Краснов подошёл к краю набережной. Здесь стихия страшила сильнее всего. Ветер дул со свистом, порывами задирая рубашку и пытаясь сорвать кепку, которую ему приходилось держать рукой. Волны взмывали и падали с характерным штормовым гулом. Высокие облака, плотно закрывшие солнце, двигались быстро, пугая чернеющими очертаниями.

Краснов вспомнил финальную театральную бурю, когда сцену перекрыли несколькими коричневыми полотнами, дёргали их в стороны и поочерёдно приподнимали, имитируя огромные волны, а оркестр дул во все трубы и гремел литаврами и барабанами, повышая градус тревоги.

Не оставлявший его мотив лебединой песни зазвучал торжественно, во всю внутреннюю силу, будто предвидя приближение реального апофеоза.

В это время из ближайшего причального углубления послышались громкие голоса. Разговор поманил Краснова. Он подошёл и увидел сверху двух рыбаков, смотавших удочки и, судя по пустой бутылке у стены, отметивших неудачную рыбалку. Рыбаки почти вжались от ветра в самый угол причала. Один был молод, в шортах защитного цвета и полинявшей спортивной майке. Второй, в мятых штанах, старой джинсовой куртке и зелёных «шлёпках» – близкого Краснову возраста, с солидным животом и большой головой.

Молодой рыбак, которого толстяк уважительно называл Альбертом, в очередной раз убеждал товарища:

– Зачем Богу было творить зло? Я считаю, что это дело людей! Больше некому.

– Подожди, Альберт, подожди. Бог сотворил сразу всё сущее на земле, понимаешь? И зло тоже. Сразу всё было сотворено!

– Да зачем Ему было творить зло, если Он, как ты говоришь, любит жизнь и людей? В чём тут разумение?

– Провидение это, а не разумение! Это, брат, матрица. В которой должны быть предусмотрены все возможности. А человек волен выбирать, что ему делать и как поступать. Не все ведь хотят спастись. Посмотри, сколько желающих быть господами!

– Нет! Не мог Он сотворить зло, – не соглашался Альберт. – Это всё гадская людская природа!

– А мы откуда взялись со своей природой, чудак-человек? – искренно сокрушался толстяк. – Ты подумай хорошенько!